Мама видела, что в школе мне плохо. Безусловно, ее это очень огорчало, и она старалась, как могла, изменить мое отношение к учителям и одноклассникам.

– Необходимо правильно построить систему взаимоотношений! – как-то проговорила мама и уставилась на меня из-за толстых линз красными глазами. Ее диоптрии непрерывно увеличивались, а веки становились из года в год все более и более воспаленными.

Я хотела было рассказать в ответ что-то серьезное про свои трудности, но при виде этих красных и отечных век не решилась и промямлила лишь, что приняла твердое решение сделать себе короткую стрижку. Надоело, что меня больно и обидно дергали за косички одноклассники-переростки.

– Хорошо, – согласилась мама. – Косички мы сострижем. Но ты должна понимать, что дело все-таки не в косичках. И если у тебя возникает конфликт с кем-то, то ты сама в этом виновата. Значит, ты не выстроила правильную систему взаимоотношений.

«Система взаимоотношений» – как по-взрослому это звучало! Конечно, мама права, конечно, я должна стараться. Но как же это мерзко, когда тебя изо всех сил дерут за волосы дебилы, которые не то что писать и читать, но и говорить к своим немалым уже годам толком не выучились!

– Мама! С Сургучевым и Коротковым нельзя построить отношения. Они уже несколько раз на второй год остаются! Они здоровенные, тупые и все время дерутся. С ними никто не может!..

– Никто не может, а ты должна мочь, девочка моя! Ты же умнее их! – сказала мама, и затравленное сердце мое переполнилось гордостью. – Ты должна быть хитрее и предупредительнее.

– Как?

– Думай сама, дочка!

В седьмом классе стало уже совсем нестерпимо. Тринадцать лет – непростой возраст для девочки: гормональные изменения сопровождаются дополнительной нервной усталостью.

Однажды вечером, не догадываясь сама о том, что делает, бабушка Рая рассказала семейную новость: мой троюродный брат Артур теперь учится экстерном. То есть он не ходит в школу вообще. Месяц назад его побили на школьном дворе мальчишки из старшего класса. Побили настолько сильно, что Артура пришлось доставить в травмпункт. После этого происшествия его мать, мамина кузина Анжела, пришла к директрисе и ультимативно известила ее, что сын будет заниматься дома, а школа позволит ему сдавать все предметы экстерном. Анжела была дамой твердой, и директриса пошла на все ее условия.

Маму приводило в негодование то, что Анжела позволяла себе не только неприкрыто презирать окружающих, но и призывала к тому же и своего сына. При всем при том Анжелин муж Виктор Михайлович был не только профессором, но и парторгом отраслевого научно-исследовательского института. Несмотря на высокое профессиональное и общественное положение, он не только не противился поведению своей супруги, но во всем ее поддерживал, являя образец советского цинизма и фарисейства. По поводу своей принадлежности к партии коммунистов Виктор Михайлович всегда высказывался исключительно иронически и говорил: «С волками жить – по-волчьи выть!» В зависимости от обстоятельств и состава компании в этой семье любили вслух гордиться какими-то неведомыми мне корнями нашего рода – то дворянскими, то еврейскими. Иногда с гордостью вспоминали предков, якобы организовывавших революционное движение, а порой вспоминали тех, кто в годы Гражданской войны противостоял большевикам. А иногда не забывали напомнить, что и те, и другие бесследно сгинули в недрах ГУЛАГа – развеялись лагерной пылью.

Мне сто раз объясняли, сколь отвратительны эти люди, общение с которыми является вынужденным в силу родственных связей. Я готова была принять даже самую исковерканную логику, но не завидовать прогульщику и экстерну Артуру я не могла!