Шкурка пинком с грохотом распахнул дверь. Сяо Юй этого не услышала, она ведь была глухонемой. Шкурка тащил на спине плетеный баул и сразу увидел их обоих, абсолютно голых, сидящих на старом, изодранном диване в облаке пыли и перьев. Шлак толкнул Сяо Юй, и только тогда она заметила, что кто-то вошел, и плотно прикрыла свои отнюдь не большие груди одеждой.

– Шкурка, тебя стучаться не учили? – с упреком спросил Шлак.

– Приятель, да у вас так все культурно, тише мышей, как же мне было услышать? Давайте еще раз попробуем! – захихикал Шкурка. Он ловко бросил мешок на землю, закрыл за собой дверь и легонько постучал.

– Ты пока покури, Сяо Юй одеться надо, – крикнул Шлак.

Сяо Юй оделась, но вставать не хотелось, и она взяла полистать какой-то старый журнал об электронике. Шлак показал ей самоизобретенными жестами: мол, ты что, читать умеешь? Иероглифы знаешь? Сяо Юй вытянула губки, взяла ручку и на столе написала иероглифы от одного до десяти, а потом еще старательно вывела свое полное имя: «Юй Синьхуэй». Шлак улыбнулся и подумал, что она, наверное, только эти тринадцать иероглифов и знает. Шлак поднял ее с дивана, указал через дорогу и хлопнул по изящным бедрам, давая понять, что пора возвращаться в парикмахерскую.

Шкурка раскрыл мешок. Внутри лежали две связки медной проволоки, пять стальных шаров для шаровой мельницы и один большой строительный гаечный ключ. Шлак посмотрел на него искоса и ухмыльнулся:

– Братан, да ты просто разнорабочий!

– Еле удалось упереть! Сейчас на заводе проверки идут, воровать трудно.

– Не говори «воровать». Ты «работаешь разно-рабочим». Разве это то же самое, что воровать? Вон, смотри-ка, вон старый гаечный ключ подобрал, или вот кусок мусора, чтобы немного заработать.

Шкурка изменился в лице:

– А, конечно, понимаю, что у тебя от рождения великий талант банки грабить. Но пока что ты ни один банк не ограбил и живешь на мои деньги. Украл ли я, подобрал ли я – какая разница? Я-то не торчу целыми днями дома и не завожу себе подружек.

– Я верну тебе все деньги, которые сейчас трачу. Бомба почти готова.

– Для тебя сварганить самодельную бомбу труднее, чем другим атомное оружие! И не притворяйся, что целыми днями дома сидишь и научными исследованиями занят. Да ты простейшие электросхемы-то понимаешь?

– Да понимаю я. Эта штуковина уже может взорваться, я просто хочу ее еще немного усовершенствовать. Это ведь бомба, в конце концов, а не партию в мацзян сыграть: потом не переиграешь!

Шкурке надоело с ним пререкаться, и он пошел стряпать, бурча себе под нос:

– И готовить я должен. Может, я еще и задницу ему подтирать должен?

Когда стемнело, они сели ужинать.

– Еды много, ты бы немую позвал, вместе бы по ели, – предложил Шкурка.

Шлак вышел на балкон, но парикмахерская была уже закрыта. Шкурка приготовил много блюд, в готовке он разбирался даже получше, чем в воровстве. Он мог бы стать шеф-поваром, Шлак ел и размышлял об этом.

– Братан, а ты не можешь ей позвонить и пригласить ее прийти к нам? На вечер бы мне ее одолжил. – Шкурка выпил две чашки рисового вина, в голове у него помутилось, и ему захотелось женского внимания. – Немая-то вполне себе ничего, у тебя, братан, глаз-то зоркий!

– Тупица, она же еще и глухая, как она телефон услышит? – ответил Шлак на автомате, но потом подумал, что в сказанном есть подвох. – Да как у тебя язык повернулся такое сказать? На первый раз я тебя прощаю, но если еще будешь такое болтать, я тебе задницу надеру!

Шкурка понял, что ляпнул лишнее, но все же огрызнулся:

– Ого, да ты серьезно, что ли? Вот не ожидал! Ты еще скажи, что на ней жениться собрался! – И тут же опустил голову к тарелке с супом. Все равно Шкурка силой не смог бы одолеть Шлака, это он уже по опыту знает. Шкурка, конечно, яростно дерется и раньше никогда не проигрывал, но это было до встречи с Шлаком. А у них в районе такой закон: кто сильнее, за тем и правда.