Кызя вытащил из портфеля аккумуляторную дрель и просверлил крупную дырку в металлической раме. Подцепив через дырку блокирующий рычажок, он передвинул полозья стопорного устройства. Окно открылось. Он услышал, как из квартиры с охраной донесся тревожный писк системы сигнализации. Улыбнувшись, перелез через подоконник. Оставалось только найти и вскрыть тайники.

Кызя выудил из портфеля компактный металлоискатель, но собрать его не успел. Он замер как вкопанный возле подоконника. Прямо на него из соседней комнаты вышел старик Миерахим со связкой ключей в руках. Мужчины в немом изумлении уставились друг на друга. Кызя среагировал первым – он просто выстрелил еврею в высокий морщинистый лоб. Попасть туда с двух метров не составляло никаких трудов. Старик не упал навзничь, как ожидал Кызя, а шагнул ему навстречу с удивленным выражением лица, упал на колени и завалился грудью на мохнатый ковер.

Сердце Кызи учащенно задрыгалось в груди. Появление деда его озадачило. Тут он понял, что слышит тихий шум воды с кухни. В квартире мог быть еще кто-то. Такой поворот событий в его планы не входил. Он, как заправский коммандос, приседая и укрываясь за мебелью и дверными откосами, обследовал всю квартиру. Больше людей не было, за исключением кухни. Там он увидел сидящего на обычном стуле к нему спиной человека.

Крупный мужчина в черном пиджаке лежал головой на столе, на скрещенных руках. Возле ножек стола валялась черная шляпа. Головы человека практически не было видно за сгорбленной спиной. На Кызином лбу мгновенно появилась горячая испарина. Кызя не стал стрелять, опасаясь, что мужчина может быть в бронежилете. Он, мягко переваливаясь с пятки на носок, зашел на кухню. Подойдя к противнику на расстояние вытянутой руки, Кызя выстрелил ему в потный затылок со слипшимися редкими волосами. Но рука в последний момент дернулась, и выстрел пришелся в голову рядом с макушкой. Пуля прошла практически вскользь по черепной коробке. Но ее энергии хватило, чтобы пробить рваную дыру в кости и отколоть кусок черепа. Тело судорожно дернулось, и крупный мужик с шумом свалился на пол. На столе остался стоять пузатый керамический чайник и две красивые пиалы с ароматным восточным чаем. На полу, неестественно вывернув голову, лежал плотный мужчина средних лет с большим носом и смуглой кожей. Его глаза были широко распахнуты. К удивлению Кызи, человек был еще жив. На шее прощупывался нитевидный пульс, ровный, как азбука Морзе, но медленный. Кызя еще два раза выстелил – в ухо и в висок умирающему. Дело было сделано. Под плотным добротным пиджаком у здоровяка топорщилась кобура с автоматическим пистолетом иностранного производства. А вот под столом лежал настоящий израильский «узи» со сложенным прикладом.

«А дед-то не такой уж и божий одуванчик», – подумал Кызя. Бухарские евреи отличались не только хитростью и изворотливостью, но еще коварством и изощренной восточной жестокостью. Здоровяк явно в скором времени должен был самостоятельно отправиться в мир иной и без его помощи. Похоже, старый пень Миерахим насыпал ему в чай какую-нибудь дрянь типа яда или снотворного. Кызя разглядывал остекленевшие глаза трупа с увеличенными до невероятных размеров зрачками. Затем он встал и тщательно помыл руки под упругой струей ледяной воды. Кызя еще раз ополоснул руки и умыл холодной водой липкое от пота лицо. Солоноватый вкус пота коснулся его губ. Холодная вода освежала и бодрила, страх уходил, вытесняемый вполне конкретной логикой. Здесь остался он один и два трупа. По его расчетам, квартира вообще должна быть пустой. К тому же охранники не все на месте. Лучше поторопиться, а то кто-нибудь еще притащится. Вполне возможно, за стариком должны были подъехать. Вода текла в раковину, разбрызгивая капли по краям мойки.