Он вытащил из сапога нагайку с металлическим ребристым грузиком на конце.

Кирилл не стал дожидаться, что он будет делать дальше, а кинулся на соперника. Тощий занес нагайку для удара, но Кирилл буквально перед ним резко вильнул в сторону и махнул топорищем по диагонали снизу-вверх. Железный набалдашник ударил как раз по сжимавшей нагайку кисти. От удара у тощего не только была выбита нагайка, он еще и нож выронил из второй руки.

– Ай, блин! У-у-у! – закрутился тощий на месте, прижимая руку к животу. – Сука позорная!

Он отскочил в сторону и согнулся почти пополам, но внезапно выпрямился. В руках у него был пистолет. Он навел его на подростка, замер на мгновение и нажал на спусковой крючок. Раз, другой, третий. Пистолет не стрелял. Тощий дергано и беспомощно вертел пистолетом туда и сюда, разглядывая. Кирилл тем временем махнул рукояткой топорика еще раз, и пистолет отлетел в другую сторону.

Со стороны уазиков грохнул выстрел. Звуковая волна, не найдя выхода, упруго оттолкнулась от гулкого бетонного свода обрушилась на людей. Громкий до боли звук кувалдой ударил по ушам.

– А ну!

От уазиков шел здоровенный мужик, но не в казачьей, а в черной добротной форме с незнакомыми нашивками.

– Разбежались все! – рявкнул амбал.

Он был не просто здоровым – он был огромным. Ростом явно выше двух метров, а комплекцией однозначно повторял американских рестлеров.

Он сгреб за шиворот скулящего и матерящегося тощего.

– Впредь тебе наука будет, сявка.

Потом посмотрел в сторону готового к схватке Кирилла:

– А ты, малой, молодец, правильный ты. Ствол забери, трофей твой. Только с предохранителя снять не забудь, когда стрелять будешь.

Громадный мужик отвесил тощему смачного пенделя, придав ему ускорение в сторону уазиков.

Танцоры вместе со своим великаном уехали вслед за броневиком и премиумными «немцами».

Кирилл был бледен как мел. Все смотрели, как он деревянной походкой подошел и поднял с покрытия паркинга вороненый пистолет. Потом подобрал нож и нагайку.

– Идти нужно, – боязливым голосом сказал адвокат.

Валентина подошла к подростку и жарко поцеловала его в разбитые губы.

– Спасибо тебе. Ты самый лучший. Ты самый настоящий.

Валя крепко обняла Кирилла, и они замерли.

Старик обеспокоенно заозирался по сторонам. Ходячие мертвецы уже появились на парковке. Мертвый охранник в стеклянной будке опять колотился всем телом о прозрачную преграду.

– Кирилл, сынок! Валечка! Давайте отсюда поскорее, – блеющим голосом вещал Блидевский уже от дверей лифтового холла.

Оставаться в подземном паркинге было уже опасно.

Все поднялись опять на первый этаж. В подъезде было по-прежнему пусто и тихо.

Валя обнимала Кирилла за талию. Он неловко прихватывал ее свободной рукой за плечи.

– Я все видел, – встретил их Казарян. – Подонки они, точно подонки. А ты герой. Настоящий мужчина, Кирилл.

Валю как подменили – у нее уже не было того жалкого и растерянного выражения лица, как раньше. Казалось, она решила для себя все мучившие ее вопросы и сожгла все мосты. Она улыбалась, щеки ее горели румянцем.

Валентина подняла вопрос о насущном:

– А вы же, наверное, есть хотите? Так. Я сейчас быстренько.

И тут же, не дожидаясь ответа, схватила Кирилла за руку и потащила к выходу из аквариума.

– Пойдем вместе.

Говорить ни о чем не хотелось. Да и сказать-то было нечего. Адвокат погряз в своих обидах тяжких, нанесенных коварной супругой. Казарян почти не отрываясь смотрел на мониторы, передающие картинку с улицы. Похоже, что он даже не моргал.

Картинка с улицы угнетала. В бликах вечернего солнца по улицам уже как полновластные хозяева топали деревянной походкой страшные человекоподобные фигуры. Их становилось все больше. Они уже не воспринимались как нечто противоестественное. За прошедшие сутки к ним даже привыкли, как бы ужасающе это ни звучало. Обглоданные и почти целые зомби искали живую плоть. Появились весьма шустрые экземпляры, которые пугали своей сообразительностью. Они быстро убирались с дороги при появлении машин, прятались, когда начиналась стрельба, и резво перебегали от одного укрытия к другому.