– Ну же, Алёна, – настойчиво повторил Ратмир, не давая мне вырваться. – Возьми нож. Не бойся. Я хочу, чтобы традиции были соблюдены. И не желаю, чтобы мы впредь ранили друг друга.

Безумец. Он правда надеется, что похожее на магию действие может иметь влияние на будущую жизнь? И мы не будем причинять друг другу страдания?.. Это верно лишь в одном случае – если я навсегда покину поместье и не буду вспоминать о нем. Как нашкодивший енот, стянувший связку сарделек, и удравший в неизвестном направлении, сверкая пятками. А сейчас, столкнувшись лбами в вынужденном, больном и кривом, как тот самый нож, браке, каждый будет тянуть одеяло в свою сторону. От одной мысли про общее одеяло меня бросило в жар, ладони стали влажными, и я засопела, как тот самый драпающий енот.

Мир между нами невозможен по определению. Пока мое разумное сознание перелистывало веские доводы, воля… почему-то воля снова оказалась сломлена под напором темных уверенных глаз, спокойного низкого голоса и теплых, по-особенному мягких рук.

Я взяла нож за прохладную рукоять, сама не понимая, зачем я это делаю. Взгляд темных глаз гипнотизировал, на миг показалось, что мы остались одни в этом полутемном помещении, и больше нет никого, кто наблюдал бы за нами. Растерянно уставилась на вещицу в правой руке. Я взяла нож… и уже готова полоснуть по своей ладони? На что еще я готова буду пойти, находясь в поместье Ратмира Оганелосского? Перехватив мой взгляд, Ратмир быстро протянул свою левую руку и обозначил:

– Нет, Алёна. Не себя… Меня. Ты должна ранить меня.

– Вас?! – переспросила я, выходя из забытья. Пространство комнаты расплывалось перед глазами, если бы я не сидела, но непременно бы брякнулась вниз.

– Да, – хрипло подтвердил он, протягивая кисть. – Рань меня, можешь сильнее. Как хочешь… Я же причинил тебе много страданий. Ведь так, Алёна? Много зла. Я не оставил тебе выбора. Еще тогда, с первой минуты. Вчера… – он шумно втянул воздух, в глазах мелькнуло странное выражение. Жажда с примесью сожаления. Осколки лавы, которые никак не могут собраться в нечто целое. – Я не спрашивал твое мнение, я не просил твоего согласия. Я делал то, что хотел сам. Рань меня. Поквитайся. И никто ничего не скажет. Ну же… Давай!

– Вы даже не против, если я ненароком откромсаю Вам палец? – улыбка на миг вернулась озарила мое лицо и тут же бесследно исчезла.

– Излей всю боль, чтобы она больше не стояла между нами, – слова обволакивали, хотелось им верить. – Прямо сейчас!..

– Да я бы… – кровожадно начала я, поигрывая ножом, но осеклась, уставившись на него. – Вам правда не страшно?

Глупый вопрос… Темные глаза смотрели неподвижно, не давая ответа и не ставя вопросов. Ожидание, требующее от меня очередного непростого решения.

Безумство. Я в очередной раз задалась вопросом, как очутилась здесь, в одиноком лесном поместье, одетая в свадебное платье, с ножом в руках после неуспешного побега и непристойностей, воспоминание о которых заставляли мои щеки полыхать. Которые, к тому же, совершенно не оправдали почерпанных в книгах надежд. Как?! Как может скромный будущий ученый, тихая лабораторная мышь совершить нечто подобное? Где та грань, когда я остановлюсь?! Я уже и так потеряла все… начиная с девичьей чести и заканчивая твердым решением покинуть этот дом. Я предала себя и отказалась быть той, кем всегда являлась. Он сломал меня, он прав – он причина моих бед. Внезапно внутри всколыхнулась едкая злость, грозящая разрушить все вокруг себя от собственной боли…

Сознание замутилось на миг… Я прикоснулась кончиком ножа к подушечке пальца, наблюдая, как под ним прогибается кожа. Еще сильнее… еще… есть… Кончик острия проник сквозь податливую, но огрубевшую кожу… Выступила капелька крови… Капля крови! Я словно не заметила её, охваченная своей собственной, сжигающей страстью внутри. Медленно, медленней чем хотелось бы, потому что тело сопротивлялось вторжению и мне пришлось прикладывать усилие, чтобы движение не сбилось… я провела ножом вниз, словно не удовлетворившись тем самым проколом, который предлагал сделать документалист…