– Да дура она, – фыркнула девчонка Тай, потирая ударенную руку, – как мы с ней по Второму уровню пойдем? Бросайте ее тут, пока не поздно.
Колючий посмотрел в глаза Эмме, после глянул на ее шею. Что-то изменилось в его взгляде. Будто промелькнуло удивление или недоумение. Эмма поняла, что он смотрит на кулончик с божьей коровкой. Тот самый, что сам и подарил.
Неужели можно так измениться за несколько лет? Стать жестоким и бессовестным? Неужели можно так легко забыть законы, что учил столько лет? Страшно это – стать таким черствым и бесчеловечным. Вот что пугает в детях подземелья – их беззаконие.
Коля приблизился к Эмме, и стало ясно, что глаза у него не черные, а темно-карие. Он дотронулся до кулончика и тихо сказал:
– Эмма, доверься мне. Пожалуйста, доверься мне. Все будет хорошо. Только не кричи и иди за мной. Я на твоей стороне. Пожалуйста, иначе смерть нам обоим, – и показал на парня с девчонкой. Выдал все тихой скороговоркой, точно боялся, что его услышат.
Эмма торопливо кивнула. Вдруг Коля не заодно с теми двумя? Вдруг у него есть план? Хорошо бы у него был план. Хорошо бы он хотел вырваться из-под власти детей подземелья. Только бы это оказалось именно так.
У Эммы слезы навернулись на глаза, когда лифт опустился на Второй уровень. Ну почему, почему все так вышло? Почему взрослые позволяют твориться таким вещам у себя под носом? Куда они смотрят?
Темные коридорчики Второго уровня Эмма узнала сразу. Была тут не раз, ходила через них на дальние детские площадки. А ведь она думала, что уже никогда здесь не появится. А вышло все по-другому…
Теперь все четверо двигались короткими быстрыми перебежками. От коридорчика к коридорчику, перепрыгивали через лесенки и заборчики. Через скамеечки и большие детские игрушки-роботы. Время ужина на Втором уровне, поэтому на площадках пусто и тихо. И даже донов не видно. Тоже надеются на авось? Авось будет порядок, пока они кормят детей, авось ничего не случится.
Выбрались к какому-то повороту, за которым оказалась широкая труба, ведущая вниз.
– Вот сюда. Прыгаем по очереди. После поднимемся и пролезем на наш уровень. Давай сначала ты, Колючий, потом девочки, – сказал светловолосый парень.
Колючий ловко пролез в трубу, и откуда-то снизу донесся его голос:
– Хорошо. Следующий.
– Теперь ты, – парень повернулся к Эмме, – руки тебе развяжу, а рот нет. И не пробуй удрать, получишь так, что на костылях будешь долго хромать.
– Хорошо сказано, – усмехнулась девчонка и с явной неприязнью посмотрела на Эмму.
Эмма вспомнила глаза Коли и послушно полезла в трубу, как только ей развязали руки.
Полет оказался коротким, а темнота, в которую она попала, холодной и гулкой. Тут же луч фонарика ослепил глаза, заставив зажмуриться. Чьи-то руки рванули пластырь на ее губах, и знакомый голос произнес:
– Можно сказать, что ушли.
– От кого? – Эмма потерла глаза. – Убери фонарь. От кого мы ушли? Эти двое сейчас спустятся.
– Уже спустились! – Девочка с шумом спрыгнула рядом. – Что, Колючий, не терпится поболтать со своей подружкой?
– Надо все ей объяснить, – ответил Коля.
– Тебе на это понадобится не одна семидневка. Так что не торопись.
– Что объяснить, Коля? – Эмма с надеждой всмотрелась в лицо друга, но тот лишь дернул плечом и произнес очень тихо, одними губами:
– Потом.
Шумно спрыгнул парень с планшетом, тревожно спросил:
– Колючий, ты точно цел? Мне показалось, у тебя на руке кровь.
– Это просто небольшая рана. Ерунда. Придем – я промою.
– Может, сейчас? Крови, кажется, много. Она приведет донов к этой трубе.