– «Лехонцев Владислав, капитан станции, против проекта Гильдии. Собирается поставить в известность Совет станции. Думаю, не успеет. У него уже появились признаки заболевания, а развивается эта гадость очень быстро. Так что завтра утром капитан может собственное имя не вспомнить. И Совет не созовет…»

– Что это? – Эмма подняла голову. – Что ты читаешь?

– Записи какие-то на планшете. Поэтапный отчет. В виде писем. Их отправляли прямо отсюда, из этой рубки. А дубликаты остались. Надо почитать. Эй, Вовка, чайник закипел? Мы, видать, тут надолго застряли. Поэтому время для чтения у нас есть.

– Думаешь, твой отец добрался до Земли? Или до соседней станции?

– Не знаю. Но в Гильдии знают, что происходит на Моаге. И их это вполне устраивает. Раз они просто прислали роботов, поддерживающих производство, и загрузили новые программы на сервер, значит, для них важна продукция, которую выпускает станция. А мы – побочный глюк производства. Издержки процесса, видимо. Полное форматирование станции займет много времени и сил, и роботы с этим не справятся, это должны делать люди. Станцию надо останавливать, дезинфицировать. Детей эвакуировать… Или убивать… В общем, проблематично. А так всем удобно и хорошо. Станция работает, продукция выходит.

– А мы вроде как и не люди…

– Ну да. Таис, мы для них, наверное, не люди. Хотя по положению Всеобщей Конституции мы можем привлечь Гильдию к суду. Подать на них в суд за сокрытие информации. Если, конечно, доберемся до Земли.

– Если не превратимся во фриков, – тихо проговорила Таис.

Обхватила колени руками, сглотнула комок в горле. Рыдать нет смысла. Теперь вообще все теряет смысл.

– Какие первые признаки болезни? – спросила, не глядя на Федора.

– Можно посмотреть. Но я эту запись четыре раза слушал. Могу ответить на память. Раздражение и злость. Агрессия. Это какой-то вирус агрессии.

– Может, у меня уже начинается…

– Тай, не пори чушь. Перестань глупить. А то сейчас кинешься в ванную и начнешь осматривать кожу и глаза. У тебя все в порядке. И с глазами, и с кожей. Веришь мне?

– Федь, у нас же все злятся, а я – так больше всех. Меня же злыдней считают на базе. Вот порадуются, когда я стану прыгать и кусаться.

– Так, все! Хватит кваситься. Давай еще кофе с печеньем. Успокойся, ничего с тобой не станет. Я знаю, Тай, просто знаю – и все. Ты всегда мне доверяла, даже в опасных ситуациях. Можешь сейчас доверять? Ты мне доверяешь? Ведь у меня – как ты говорила – настоящее сердце. Я не обманывал тебя никогда.

– Ну хорошо, я доверяю. И что?

– И тогда успокойся. Мы найдем выход. Обязательно. Теперь мы знаем правду, знаем, что на самом деле происходит на станции. А это – огромный плюс, поверь.

Таис обессиленно кивнула.

Федор сделал ей еще кофе и заставил пить, пока горячий. Держал в руках печенье и смешно приговаривал:

– Давай трескай. Тебе силы нужны. Отец тут в каюте оставил целый арсенал мечей, вооружимся против пятнадцатых, когда будем пробиваться обратно. Уже проще будет.

– Против лучевых пистолетов-то?

– Так у нас раньше вообще только железяки были против пистолетов. А лучевым мечом можно далеко достать, это тебе не трубка от магнитной доски.

– Ладно, посмотрим.

– Я еще нашел списки у отца на планшете. Помнишь, мы находили такие на карте памяти пятнадцатого. Разобрался в них. На самом деле всего четыре списка. Список погибших – и мой отец с матерью в нем. Не знаю почему, может, потому, что не долетели…

Федор поднялся, сделал себе кофе, после пристроился у планшета и вывел на экран ряды файлов.