Саша встал на четвереньки и тихо засмеялся.

– Живы будем – не помрем! – сказал он грузину и подмигнул.

Тот поднял его, обнял до хруста, поцеловал жарким твердым ртом, ободрал щеку невыбритой щетиной.

– Один у меня сын, – сказал он, вытер глаза, ушел к машине.

«Фьюти-пьють» – свистела птичка в ветвях березы.

Грузин вложил что-то Саше в руку, сжал.

– Сын мне будешь, – сказал он. – Родной будешь. На. Дарю тебе.

Саша разжал ладонь. На ней лежали автомобильные ключи.

– В-вы что? – пробормотал он. – Нет, что вы!.. Не надо…

– Возьми, – сказал грузин. – Возьми, пожалуйста. Скажешь – отдай дом – отдам дом. Скажешь – отдай все – отдам все. Ты его спас! – он ткнул пальцем в сына, который сидел на песке и виновато улыбался. – Я тебя за это не могу меньше отблагодарить.

Боря, рысцой вернувшийся с пробежки, остолбенел при виде сцены. Грузин в княжеской позе, бледнея от гордости, говорил, что он не бедный человек, что деньги – прах, что он еще купит, что Саша теперь – член его семьи и не оскорбит его отказом. Саша мямлил и достойно отнекивался.

Сын поднял с песка ключи и завернул Саше в кулак.

– Возьми, – сказал он. – Можешь продать. Можешь подарить. Можешь выкинуть. Твоя. Иначе сейчас в озеро загоним. Он такой, – гордо кивнул на отца. – Или думаешь, моя жизнь меньше стоит?

– Я ему на свадьбу такую же подарю, – сказал грузин.

Боря осознал происшедшее и разинул рот. Он раздирался противоречивым чувством. «Волга» была ослепительна. Честь была дороже.

– Байские замашки, – отверг он, обретая дар речи.

– В Грузии никогда не оскорбят гостя, – ответил грузин.

От растерянности Боря напустился на всех троих:

– А если б ты сам утонул, спасатель? А вы чего в воду полезли, не умея плавать! Тьфу… Ладно, – дипломатично заключил он, – обедать все равно надо.

У костерка грузин вывалил гору снеди, расстелил махровую простыню, торжественно указал Саше на середину, между сыном и собой: «Садись, дорогой!» Протянул Боре фотоаппарат: «Сними нас – на память». Саша растрогался и слегка очумел.

Сытый человек податлив. И долго ли он может противиться уговорам о том, о чем мечтал. Час за часом Саша свыкся с мыслью, что «Волга» – его. Это было неправдоподобно – но факты, как известно, бывают неправдоподобнее любого вымысла.

– А, бери, – махнул Боря. – Погоняем!

Кипучая кавказская энергия Джахадзе – а именно так была фамилия «горского князя» – помогла молниеносно оформить необходимые процедуры (благо они были продуманы и подготовлены заранее). Назавтра составили в нотариальной конторе доверенность, провернули через автомобильный салон и ГАИ и поставили «Волгу» на платную стоянку.

Возник вопрос о водительских правах – Саша их не имел…

– Во-первых, есть у меня, – утешил Боря. – Порядочный десантник должен уверенно ездить на всем, что едет, и кое-как – на том, что по идее не едет. А во-вторых, в ДОСААФе свои ребята, пройдешь по-быстрому курс, сдашь экстерном, сделаем тебе справку из части, что давно водишь машину… устроим, не сомневайся.

Утром у общежития они садились в служебный автобус – ехать на аэродром на патрулирование. Джахадзе с сыном уже ждали их. Джахадзе поклонился с достоинством кинозвезды. Сын повторил. Обнялись и расцеловались.

Ребята таращили глаза, потрясенные невероятной историей. Всем по очереди Джахадзе церемонно потряс руки.

(Вместо своего адреса, надо заметить, он оставил адрес двою родного брата в Гори. Звал всех в гости.)

Долго махал вслед автобусу…

Общежитие скрылось за поворотом, и на Сашу набросились:

– Расскажи! Кто, как, чего? Во Саня дал – сына миллионера спас!