Зачем? Меня и Дмитрий вполне устраивал. По крайней мере прежний телохранитель выглядел миролюбиво, пусть и молчал часто.

А этот…. Всеволод … угнетал меня своей хмурой физиономией. К тому же в ухе у мужчины торчал наушник, понятно, что охранники общались между собой.  Однако меня не покидало чувство того, что Сэм Молотов знает о каждом моем шаге, благодаря Всеволоду и его парням.

Стоит ли говорить, что отношения с громилой Севой у нас изначально не заладились? Думаю, итак все понятно.

И когда папина машина припарковалась перед зданием «Вершины», я подчеркнуто вежливо и холодно произнесла:

— В помещении меня не поджидает киллер, Всеволод! Можете не провожать меня до рабочего кабинета.

— Мы не нарушаем инструкции, Устинья Никоновна, — спокойно ответил мужчина.

— Боже, да кому нужна моя жизнь, а?! — фыркнула я.

Мужчина не ответил мне, но, повернув голову в сторону, что-то коротко скомандовал парням в наушник.

Это жутко утомляло. Нет, понятно еще, будь я дочерью президента, министра, или мафиозника! Но ведь мой папа ведет спокойный бизнес, да, весьма успешный. Однако дорогу Никон Даниилович никому не перешел, чтобы вот так в усиленном режиме охранять меня.

С этим вопросом я решила разобраться позже.

— Хватит дуться, Тина, — папа отеческой рукой потрепал меня по затылку, пока мы поднимались в лифте на нужный этаж.

— Пап! — мотнула головой недовольно. — Прическу помнешь!

— О как! А перед кем это ты собралась красоваться, а? — посмеивался папа.

Я лишь скосила недовольный взгляд на отца. Еще и ехидничает! Надо маме на него пожаловаться. Вот вечером позвоню и расскажу, как мне тяжело работать с ее замечательным мужем. Пусть склюет ему немного мозга. Посмотрим, кто из нас двоих будет ехидничать!

— На обед не убегай, дочь! — уже из приемной скомандовал отец. — Я столик заказал в ресторане. Там вместе пообедаем.

— Как скажете, Никон Даниилович! — произнесла официально и направилась в свой кабинет.

Да, мое рабочее место было не самым просторным, зато располагалось в нескольких метрах от кабинета шефа. И к тому же вид из единственного окна был шикарным.

Перед дверью Аня, секретарь отца, вручила мне срочную корреспонденцию. И я, увлеченная ее просмотром, не глядя вошла в свои рабочие владения.

И тут же поняла, что настроение стремительно падает, а день с легкостью можно послать к чертям. Он испорчен.

Сэм Молотов собственной персоной царственно и чинно восседал в моем кресле. 

Дивана в моем кабинете не было, попросту не помещался. Но было шикарное кресло и несколько офисных стульев. И стол, да, стол, на котором сейчас расположился Молотов со своими, мать его, бумажками!

Он действительно решил здесь поработать? И как давно он находится здесь? Да и кто его вообще впустил!

Я замерла. Картинно распахнула дверь кабинета. Выглянула в коридор.

— «Веришинская У.Н.»! — четко прочла я табличку на двери, вернулась в кабинет и с громким хлопком закрыла дверь. — Нет, все верно. Кабинет мой! Тогда почему люди в нем расселись странные? И без записи!

Молотов с кривой усмешкой в уголке рта наблюдал за моими метаниями.

Комната и без его присутствия казалась мне маленькой, а сейчас и подавно сжалась до микроскопических размеров.

Сэму не нужно было подниматься на ноги, чтобы заполнить все пространство. Он давил собой настолько сильно и мощно, что я с великим трудом не умчалась прочь из комнаты. И только моя злость помогли мне держать спину ровной, а голову – высоко поднятой.

— Чем обязана, Самуил Георгиевич? — холодно продолжила я.

Молотов откинулся на спинку моего, между прочим, кресла и удостоил меня своим взглядом карих глаз. Просканировал с ног до головы, скользнул по моей одежде, задержался на лице.