» [45, с. 58]. Доступное египетским жрецам и скрываемое ими знание о золотом сечении, характеризующем «поле сознания», у эллинов претерпело относительную десакрализацию и заземленность и превратилось в проявленное достояние философов, ваятелей, архитекторов… Внутренний смысл тысячелетий египетского искусства, как справедливо отмечает о. П.Флоренский, носил строго канонический характер и был близок иероглифическому языку и метафизической изобразительности. В нем не было места ни прямой, ни обратной перспективе, ибо в используемом ими способе организации пространства и форме выражения сознания не было существенных ограничений «религиозной объективности и сверхличной метафизичности» [46, с. 50]. Перспектива прежде возникает в прикладном искусстве, которое всегда более иллюзорно, обманчиво и декоративно, нежели, например, более чистое искусство живописи, которое, как считал о. П.Флоренский, «хочет быть, прежде всего правдою жизни, жизнь не подменяющею, но лишь символически знаменующею в ее глубочайшей реальности» [46, с. 51]. Поэтому о. П.Флоренский считал обратную перспективу Средневековья более высокой формой выражения надземного мира, чем, например, возврат к прямой перспективе, свойственный искусству Возрождения.

С проявлением механистической картины мира, начавшимся в XVII веке, усиливавшееся разделение Бога и природы породило разлад в самом человеке. Взаимосвязь всех миров и утверждение их первоосновы должно происходить в сознании человека, приближая этим огненную реальность Бытия, реальность, которая выше иллюзий пространственно-временных ограничений. Разлад, привнесенный плодами машинной цивилизации, нарушение гармонии внутреннего мироустройства человека привели к потере смыслов существования, к подмене основных эволюционных ценностей жизни, питаемых и охраняемых культурой.

Только с начала ХХ века подъем идей космизма в философии, искусстве и науке на новом уровне познания стал возвращать утраченное единство божественного, человеческого и природного миров, а сознание человека озарилось одухотворяющими его измерениями, что придало этому новому становлению Бытия исконную космичность и более осознанную взаимосвязанность внутреннего и внешнего. Не будь этого, силы разъединения могли бы стать еще более серьезной угрозой для жизни на земле. В.И.Вернадский обосновывал космические истоки земной жизни и неизбежность эволюции материи, насыщенной биогеохимической энергией, которая, как и научная мысль, преобразует биосферу – живое планетное тело и строит ноосферу – более духовную космо-земную форму разумного объединения человечества, причем высшей формой этой энергии, согласно рассуждениям В.И.Вернадского, является энергия человеческой культуры. К.Э.Циолковский говорил о разных возможных формах сознательной жизни в других мирах, о бессмертии, о будущем человечестве как едином виде лучистой энергии. Силы иных миров могут взаимодействовать с земным человечеством, чему сам Циолковский был свидетелем и о чем писал: «…я допускаю, что некоторая часть такого рода явлений – не иллюзия, а действительное доказательство пребывания в космосе неизвестных разумных сил, каких-то существ, устроенных не так, как мы, по крайней мере из несравненно более разреженной материи» [47, с. 62]. П.А.Флоренский советовал В.И.Вернадскому обратить внимание на особую часть вещества, вовлеченную в кругооборот культуры, на стойкий слой вещественных образований, проработанных духом (как, например, в произведениях искусства), который он называл