Спасительная темнота ненадолго укутала измученный мозг. Холодно, мокро, нечем дышать и голос покойной бабушки, зовущий плыть на свет звезды…

– Доктор, она очнулась!

Громкий женский крик ударил по перепонкам. Странное пиканье оказалось прибором жизнеобеспечения. Запах лекарств. В руку воткнута игла капельницы. Светлая комната с высокими окнами. Кадка с цветком. Столик, два стула. Совершенно не похоже на больницу, по крайней мере, на ту, где лечилась раньше.

Она огляделась, рассматривая бежевые стены, мебель. Взгляд упёрся в стройную незнакомку неопределённого возраста, но точно больше тридцати лет.

– Где я? – вопрос слетел с запёкшихся губ. И тут же второй, вогнавший радушную женщину в ступор. – Кто вы?

Длинные пальцы незнакомки взяли её ладонь. Тепло ухоженных рук, но не более.

– Доченька, я, твоя мама, Полина… – В карих глазах стояли слёзы. – Неужели не помнишь! Я так рада, что ты пришла в себя! Всю ночь провела у твоей постели. Сейчас приедет папа, и мы перевезём тебя домой!

Пухлые губы целовали пальцы. Слёзы текли по щекам. Счастье в глазах с веками подведёнными стрелками. Что нужно сделать в ответ? Тоже поцеловать или заплакать? Ни одной эмоции в душе не проснулось. Руки прошлись по вытянутому как струна телу. Вроде ничего не болело. Бесполезная попытка вспомнить, в какой дом её собирались везти, вызвала головную боль.

От третьего вопроса у назвавшейся матерью упала челюсть.

– Кто я?

Она начала заикаться. Ладони сжались в замок у подбородка. Взгляд полон ужаса.

– Как кто? Моя дочь. Дашенька. Ивлева Дарья.

Имя показалось знакомым. Напрягать память бесполезно. Белый шум на всём прошлом. Не знала, злиться или бояться. Пик, пик, пик… Словно открытый холодильник. Ночь, полутёмная кухня. Очень хочется есть. Мощная мужская рука ложится на плечо. Она оглядывается и … Дальше опять белый шум. Глубокая морщинка пролегла между бровями.

– А где мой дом?

– Ну как же? Вспомни, недалеко от озера… – Полина растерянно оглядывалась по сторонам, ища поддержку.

Даша смотрела пустыми глазами, не понимая, о каком озере идёт речь?

– Похоже на ретроградную амнезию! – они не заметили, что в палату зашёл высокий черноволосый мужчина в белом халате.

Госпожа Ивлева облегчённо выдохнула. Группа поддержки прибыла.

– Что это значит? Рустам Каримович, Даша потеряла память? Вы говорили, что она не пострадала! – капризный тон избалованного ребёнка.

– Так и есть. Сильное сотрясение мозга, несколько царапин и всё! Выжить в такой аварии чудо!

Врач склонился над кроватью. Беглый взгляд снизу вверх на монитор приборов. В глазах пациентки страх и непонимания. Истеричка-мама на любого способна нагнать жути. Он подмигнул, желая успокоить совсем молоденькую девушку:

– Не мог понять, почему Дарья не приходит в себя. Словно не хочет бороться за жизнь. А должна! – добрый голос сразу внушал доверие. Улыбка располагала к себе. Пришлось разъяснять обеим женщинам: – Потеря памяти не полная. Как есть, пить, выполнять остальные функции, вы знаете. Обычно забыты последние годы жизни.

Полина округлила глаза, отказываясь верить в услышанное.

– Как можно не помнить мать? – она переводила недоумённый взгляд с дочери на врача.

Доктор опустил ладонь на покатое плечо, успокаивая нервную родительницу:

– Память потихоньку вернётся. Не сразу, но обязательно!

Такой ответ привыкшую жить по расписанию домохозяйку не устраивал.

– Когда? – голос был требовательным.

Улыбка не сходила с жёстких губ директора клиники.

– Может прямо сейчас, а может и через год. Нам остаётся наблюдать и ждать. Окружите её заботой. Готовьте к родам.