Если бы я хоть на секунду был с ними нечестен, то меня никто не лизнул бы в лицо и не ткнулся бы прямо в глаз мокрым носом. Они почуяли бы мое ханжество, если бы я не пошел на обещанную прогулку, не накормил бы в обещанное время или раздраженно отмахнулся бы от их любви. И они сразу же заявили бы мне, что я должен немедленно прекратить вести себя подобным образом. Опекунство над собакой или кошкой требует полной преданности и верности своему слову, даже если настроение, в котором вы давали обещание, давно изменилось. Для меня такая честность и является «усвоенной» цельностью.
Изо дня в день жизнь и смерть пациентов находятся в руках хирурга Если я хоть на секунду потеряю цельность, то потеряю все. Если же у меня есть усвоенная цельность, я всегда найду смелость сделать все необходимое, чем бы это мне ни грозило. Это нужно нам всем. И животные могут нас этому научить.
В висках у меня стучало, сердце отчаянно колотилось и готово было выпрыгнуть из груди, в животе скрутился тугой комок. Я не мог дышать, потому что у меня перехватило дыхание. Охранник Тони закрыл дверь. Я осмотрелся вокруг – голые белые стены и ничего лишнего. Все сверкало чистотой и простотой – стол, стул, диван, туалет, душ, даже шторы. Небольшие светильники давали приглушенный, мягкий свет – несомненно, это было сделано для создания спокойной и комфортной атмосферы, необходимой для подготовки к тому, что ждет впереди. Но мне в тот момент эта атмосфера казалась зловещей. Я выключил свет, лег на диван и с ужасом уставился в потолок.
Мысли мои унеслись в другой мир, где не было острых углов, а лишь мягкие, размытые очертания. Я вернулся в свое детство в Баллифине, на свою узкую белую кровать, которая, стоило лишь мне повернуться, издавала пронзительный скрип, словно одинокая мышь. В этой комнате темнота отличалась от той, что я ощутил ночью, вернувшись с морозного поля, где не сумел спасти ягненка. Тогда моя жизнь изменилась навсегда. Я все еще чувствовал приглушенный свет, хотя и закрыл глаза. Я уже не знал, он снаружи или внутри моей головы. Я просто лежал неподвижно, оглушенный собственной беспомощностью. Спустя почти сорок лет, 25 ноября 2018 года, я снова чувствовал, что недостаточно хорош, недостаточно силен и недостаточно смел.
Той ночью в детстве я смотрел на миллионы звезд в бескрайнем небе и чувствовал себя бесполезной пылинкой. Я нашел самую яркую звезду и поклялся ей, что когда-нибудь стану достаточно сильным, смелым и умным, чтобы достать ее с неба и сохранить ее свет в своей душе.
А вскоре в моем детском воображении появился Ветмен.
В реальной жизни все два часа, что я провел на сцене лондонской арены О2 перед несколькими тысячами людей в рамках турне Supervet Live, я пытался впитать в себя свет гигантской звезды, сиявшей на экране за моей спиной, и передать его всем своим слушателям, чтобы они понесли его в мир. Но говорить и даже шептать я не мог, ибо полностью потерял голос. В два последних месяца по выходным я выступал на огромных аренах, но никогда еще не испытывал такого леденящего ужаса. Возможно, это из-за того, что я видел на этой сцене множество замечательных выступлений. А может быть, просто онемел, потому что всю жизнь готовился к этому моменту и теперь не знал, как справиться. Но как бы там ни было, все произошло из-за того, что я снова превратился в ребенка, мечтавшего о Ветмене – спасителе мира. Впрочем, скорее всего, я просто вымотался: перед кульминацией я уже выступил более двадцати раз – трижды в Питерборо и Брайтоне только за последние тридцать шесть часов. Силы иссякли. Я не мог сдержать дрожи безумного страха и ощущения полной бесполезности своего существования. Я свернулся в клубочек на диване в темной комнате, как когда-то ночью на ирландской ферме. Мне казалось, что все мои мечты рушатся на глазах.