- Вчера я была у начальника цеха, – вдруг тихо сказала Танька и снова села на край кровати.

- Зачем? – уже почти совсем проснулась Людка.

- Затем, что он сам меня вызывал. Сказал, что, если выйду замуж за его брата у меня будет свой отдельный дом. Ну в смысле не мой, а его брата дом отдельный. – Таня закрыла на миг ладошками глаза.

Людка представила себе уютный домик, цветы под окном и за воротами, небольшой сад на заднем дворе, и Николай за столом, пришёл после работы ест её пельмени и благодарно улыбается. А потом, когда поест, они займутся любовью, прямо как в книжках пишут… Как хорошо. – Люда мечтательно улыбнулась.

- Чего ты улыбаешься! Я как представлю, что в этом доме мне с любящим мужем целоваться придётся и чего похуже, так на рвоту тянет! Всем парам хочется отдельное жильё, и чтобы любил муж хочется. Вот он дом и вот он любящий муж… Бежать надо. С мамой поговорю. К тёте, в областной центр уеду. Скажу, в университет поступать буду готовиться, на курсы подготовительные пойду. – Таня уже не Людке говорила, а скорее сама себе, строила планы.

- Тань, подожди, зачем сразу бежать? А как же я? У меня же Коля! Мы с тобой что, расстанемся?

Уезжала Таня на пригородной электричке.

В небольшом пустом здании железнодорожного вокзала гулко раздавались Людкины шаги. Все отъезжающие были на улице, ожидая подачи состава, или толпились за билетами возле кассы, окошко которой в тёплую пору года открывалось с улицы.

Люда же пошла в свободный зал, а, правильнее, комнату для ожидания, якобы за кофе из автомата. А сама села на одно из жёлтых пластиковых сидений и разрыдалась. Они с Таней с самого рождения надолго не расставались, даже в колясках на заднем дворе рядом спали, а теперь вот, она уезжает.

На вздрагивающие плечи осторожно легли тёплые руки.

- Люд, ну ты чего? Я же приезжать буду. По выходным, иногда, и так может когда, – Танька сама шмыгала носом. – А может, и ты ко мне, уже с Колей вместе, приедете. Меньше трёх часов на электричке – это же недалеко.

Люда вытерла лицо. Согласилась обречённо:

- Конечно, мы будем видеться так часто, как сможем. Пойдём, скоро уже подадут.

Девушки, держась за руки, вышли на перрон.

Железнодорожная станция в их городке была большая. Ветки путей ровными линиями перечёркивали пространство до самого дальнего холма, но они все были предназначены под товарные вагоны и тянулись до комбината, а под посадку для пассажиров всегда был только один путь - первый. По второму, правда, иногда, кроме товарных, проносились пассажирские поезда без остановки.

Таня села в вагон. С ней поехал папа, а Люда, стоя рядом с Таниной мамой ещё долго махала рукой в хвост удаляющейся электричке. Из узкого открытого окна вверху вагона им в ответ махала высунувшаяся Танькина рука. Людка, не отрываясь, смотрела на эту руку пока она совсем не исчезла вдали.

Две недели без Таньки были совсем тоскливыми, но потом произошло то, чего Люда ждала целый год – вернулся Николай.

Она встречала его в пять утра, с проходящего поезда, снова вышагивая в одиночестве в небольшом помещении зала ожидания, чуть сжимая в руке быстро остывший пластиковый стаканчик с кофе. Звук шагов гулко отбивался от стен и, казалось, весь мир такой же пустой, и никто не приедет. Не верилось, что, такое, казавшееся бесконечным, долгое ожидание заканчивается. Порою в душе у Пончика поднималась волна восторга и радостного предвкушения, но она её старательно прятала, словно опасаясь быть такой счастливой. Да и не принято у них в городке показывать счастье, скорее, привычнее всем жаловаться на жизнь во всех её проявлениях.