– Шеф сказал, чтоб мы вместе занимались вопросом воды.

– А-а-а! Понятно. Ну-ка, повтори тогда.

Саша повторил. Ямов чуть не выронил недожёванный ком еды в тарелку.

– Пфф! Я это могу в два раза дешевле сделать завтра же!

– Делайте, – ответил Саша, – только побыстрее. Время уходит.

– Я знаю, молодой человек! – сказал Ямов, назидательно помахав вилкой. И неделю Саша его не видел и не слышал.

– Да подожди ты! Сам заранее ничего сообщить не можешь, а потом требуешь, вынь, да положь, – сказал Ямов через неделю. И ещё через одну: – Я организовал тебе встречу. Это очень деловой человек. Семён. Скажешь ему, что ты от меня.

Деловой человек ответил Саше по телефону:

– Ак подъезжай к Гостиным дворам, я там большой заказ выполняю. И поговорим.

Упоминание Гостиных дворов настораживало. Ещё бы. Ведь выросло уже поколение горожан, не видавшее этой городской достопримечательности целиком. Всё потому, что вот уже четверть века хотя бы одна половина здания обязательно была закрыта строительными лесами. Реставрация! Три века древней крепости не было сносу, но в последние двадцать пять лет здание стало стремительно ветшать. Такие уж времена, говорили люди, наверное, дело в экологии. Да и нет уж старых мастеров, что умели строить так, чтоб стояло триста лет, остались одни халтурщики. Этот вывод тоже был сделан коллективным разумом. Теперь понятно, почему Саша занервничал?

Раз в год леса обязательно снимали, но лишь для того, чтоб переставить их на вторую половину здания. Так они и менялись: один год одна сторона, другой – другая. Как в том анекдоте:

«– Папа, я вылечил Моисею Соломоновичу зуб, который ты не мог сделать пятнадцать лет!

– Ах, Изя, ты идиёт! На что же мы будем теперь жить?!»

Поглядеть на Гостиные дворы целиком теперь можно было разве что на музейных фотографиях.

– Сей год левая, – сказал себе Саша, выйдя из машины. Набрал Семёна. Семён сказал, что уже выходит.

– Ты это где взял? – вдруг закричал какой-то мужик в фуфайке другому мужику, голому по пояс.

– Начальник, ты чего? Это мой инструмент, я на обед пошёл! – отвечал голый, прижимая к груди пластиковый чемодан, – чтоб не украли!

Затем голый, не задерживаясь, поспешил к Саше.

– Здарова, чё, я Семён! – подмигнул он, подойдя. – Ты на колёсах?

Тело Семёна было без просветов покрыто тюремными наколками.

– Допустим… – ответил Саша.

– Ну, давай, присядем, а то дождик начинается.

Саша взглянул на безоблачное небо и нехотя открыл машину. Сели.

– Чё, давай отъедем куда-нибудь, а то тут ругаются, когда паркуются.

Саша послушался, но этот тип ему уже очень не нравился.

– Что в чемодане?

– А я ХЗ, – рассмеялся Семён. – Сюрприз! Опа! Перфоратор! – обрадовался он, заглянув внутрь, – новый почти.

– Ямов сказал, вы скважины делаете.

– В смысле? А, да! Делаем. У тя есть сигареты?

– Нет. – Саша захотел поскорей покончить с этим, – Какая цена у вашего предложения?

– Ну, это как договоримся, братан. Я твоему начальнику (тут Попов заскрипел зубами от злости) назвал, но надо смотреть на месте. Ты вопросы денежные решаешь, или кто?

– Поехали на место.

– Поехали! Только, брат, выручай, курить охота, есть полтос на сиги?

– Здесь не курят, – отрезал Саша.

Всю дорогу Семён не затыкался. Передавал криминальные новости за последнюю неделю. Кто кого подрезал, кого за что взяли, кому сколько дали. Героев описываемых событий он называл братиками и от души сочувствовал несправедливой арестантской доле. Попов начал подумывать о том, чтоб высадить этого уркагана прямо посреди дороги.

– Украдёшь бутылку водки – тюрьма, а украдёшь полстраны, – Семён щёлкнул языком, – и ни хрена! Сталин сказал! Слыхал по радио, сегодня депутата одного взяли?