Очень избалованная матерью, Лиза производила впечатление взбалмошной и самоуверенной особы. Совсем другой ее увидел Александр Блок:

Поэт понял, что это не рисовка, испугался своего видения и просит ее:

Увы, предчувствие поэта не обмануло: жизнь прелестной девушки из Анапы сложилась трагически. Вернее, «сложилась» – это для пассивных натур. Свою жизнь Лиза Пиленко выбрала сама и прожила ее «как назначено свыше, без слез и без ропота». Не покидает ощущение, что она «знала» свою судьбу, свой «огненный» конец:

1916

Ее беспокоит только одно:

На дворе 1910 год. Лиза во власти революционных идей, сближается с рабочей молодежью, ведет занятия при Петербургском комитете РСДРП. Пишет стихи. Высокая, полная, красивая, Лиза «одарена многообразной талантливостью», она энергична и импульсивна. Тем удивительнее кажется окружающим ее выбор – Дмитрий Владимирович Кузьмин-Караваев, сын известного профессора государственного права. Интеллектуал, погруженный в себя, ночи напролет просиживает за книгами. Близкие в недоумении: что могло объединить столь, казалось, разных людей. А подруга Лизы по гимназии Юлия Яковлевна Эйгер-Мошковская вспоминает: «Я была на свадьбе, и когда увидела жениха, мне сразу стало ясно, что Лиза его создала в своем воображении, а может, хотела спасти от какой-нибудь бездны». Брак действительно оказался неудачным и скоро распался, но до конца дней они поддерживали дружеские отношения. Дмитрий Владимирович перешел в католичество, стал монахом и покоится в Риме.

После свадьбы Дмитрий ввел жену в свой круг, познакомил с Брюсовым, Гумилевым и Ахматовой, с которыми соседствовал по имению. Елизавета стала участницей сред на «башне» Вяч. Иванова, активным членом «Цеха поэтов». В 1912 году вышел ее первый сборник «Скифские черепки», построенный как исповедь скифской царевны, оплакивающей гибель своего царства.

Впервые было сформулировано ее последующее жизненное кредо – преодоление трагического одиночества в слиянии с Богом.

Критика откликнулась на дебют очень активно. Надежда Львова поставила Кузьмину-Караваеву в один ряд с Цветаевой, а Владислав Ходасевич отметил: «…умело написана книга г-жи К.-К.».

Высоко оценил сборник сдержанный на похвалы Валерий Брюсов: «Умело и красиво сделаны интересно задуманные “Скифские черепки” госпожи Кузьминой-Караваевой. Сочетание воспоминаний о “предсуществовании” в древней Скифии и впечатлений современности придает этим стихам особую остроту».

Следующий сборник, «Руфь», вышел четыре года спустя, в 1916 году. Этот сборник особенно важен для понимания дальнейшей судьбы поэтессы. Здесь явно слышно предчувствие своей судьбы, скитаний и странничества.