Чаще всего мы летаем в метре от земли – чтобы не засвечиваться. Можно остановиться и приподняться для осмотра, а дальше опять двигаться низом. Управление примитивнейшее – секторный джойстик, откалиброванный уже нами с помощью джипа на двадцать, сорок и шестьдесят километров час.

Знай погоняй, глайдер автоматически обтекает складки местности, но резко не ныряет, предусмотрительно определяя, когда и с какой интенсивностью надо начинать подъём или спуск. Очень комфортно. Ноги можно свешивать с панели, хоть это и полная дурь. Машина каким-то образом понимает, какие кусты безопасны, а какой саксаул лучше перелететь верхом. Вообще не думаешь о наземных препятствиях, их для фантастической плиты просто не существует, записным джиперам это, пожалуй, не понравится. Болото? Да бога ради, если нет открытой воды. Озёра, которых тут очень мало? Извините, не можем.

По периметру глайдера в монолитной плите проделаны многочисленные отверстия с завальцованными краями, за которые можно крепить прочные кожаные ремни и тросы. Это позволяет закреплять груз.

Подлетев вплотную, Ирка плавно остановилась и опустила глайдер к земле.

– Мальчики вернулись?

– Нет ещё. Как там?

– Отлично, День, приняли их. Двое уже пришли в себя, все лежат в карантине. Шок, – коротко дополнила она.

Будет тут шок, никаких вариантов. Правда, своего шока после посадки я не помню, тоже вырезало.

Пш-ш…

– Группа вызывает спасателей.

Не переживайте, мальчики, заработаете вы ещё свои позывные.

– Слушаю тебя, Мустафа.

– Командир, мы это, возвращаемся, – возбуждённо сообщил парень по рации и с нескрываемой гордостью доложил: – Есть один трофейный ствол, одного сминусовали! Двое ушли на запад, один из них ранен, скорее всего.

– Твои сминусовали?

– Нет, Владимир Викторович.

– Всё?

– А что ещё?

– Принял, возвращайтесь.

Больше я ничего не стал ему говорить, пусть сами учатся. Инструктаж проходили? Проходили, и не один раз. А дело до конца не довели. Значит, обеспечим восстановление памяти другим путём.

Теперь я распахнул обе створки грузовика, открылся широкий проём. Внутри барреля оказалось много интересного. Вот синий инструментальный чемоданчик. Открыл – уйма мелкого инструмента, это я сразу Левше отвезу. Вдоль стен закреплены плоские сегментные контейнеры, выгнутые по профилю барреля, их мы в поле не вскрываем, все отвозим завхозу. Вечером, конечно, будет созвана комиссия по приёмке нового ништяка.

Всё ясно, одни мы не справимся, так что очень хорошо, что ребята рядом. Первым делом надо проверить наличие в барреле огнестрельного оружия – самый азарт, вечная нехватка! Для оружия на борту всегда есть определённая секция, расположена она на стене, напротив «глайдерной» ячейки. Оружие наличествовало! Есть характерная особенность каждой такой поставки. Полигон «Пятисотка» изначально был построен в СССР, затем он стал российским военным объектом, потому и оружие нам должно поставляться советское или же, по логике, российского производства. Российского, правда, никто ещё не видел.

– Ир, глянь, сможешь подлезть? – озабоченно спросил я, с трудом вытянув себя из немыслимой тесноты отсека.

Кретова без лишних слов залезла на баррель и без раздумий спрыгнула вниз. Девочка отнюдь не худенькая, но удивительным образом сложившись, она смогла моментально скрыться в отсеке с головой. Чёрт возьми, только женщина на такое способна, у них какая-то особенная, врождённая пластика, не определяемая комплекцией. Нам, мужикам, так не суметь.

– Празднуем, День! Держи винта!

Из проёма показался длинный брезентовый чехол. Схватил, вытащил, открыл. Какой характерный приклад… Узнавание произошло почти что мгновенно. СВД – самозарядная 7,62-мм снайперская винтовка Драгунова со штатным прицелом ПСО-1, не прелесть ли! Жаль немного, что не СВДС – модификация для воздушно-десантных войск со складным прикладом и укороченным стволом, пригодилась бы при нашей-то специфике… Но это уже не советская разработка.