После еды он лежал в кровати, расслабленный, довольный жизнью. А Ольга в ночной рубашке сидела за туалетным столиком, меланхолично смотрела в зеркало и при помощи клочка ватки улучшала свой внешний облик.

– Ты словно скорбишь о чем-то, – зевая, заметил Андрей.

– Старею, – со вздохом сказала Ольга.

– Ты еще родишь мне сына, – сказал Андрей.

Ольга прыснула и услышала:

– Я серьезно говорю.

– Поздно, милый.

– Поздно? – удивился Андрей. – Прекрасный лебедь превращается в гадкого утенка? Что-то незаметно. Ты хороша как никогда. Так, немедленно бросай свой столик и иди сюда! – распорядился он. – Иначе я усну. У меня был трудный день и очень нелегкая ночь. В полдень все опять начнется с самого начала. Выслушивать жалобы о твоей преждевременной старости – это не совсем то…

Он не договорил. Ольга легким движением избавилась от ночной рубашки и забралась к нему под одеяло. Андрей чуть не задохнулся от радости. Словно не было войны, взрывов и смертей, одуряющей работы.

Они занимались любовью, утопая друг в друге, позабыв про все, даже про совместное белокурое творение, мирно посапывающее в соседней комнате. Постель взмокла от пота, хотя не сказать, что в доме было жарко. Иногда находило – вспоминалась молодость, бурлили гормоны. Прошлой зимой на тайном семейном совете было принято историческое решение завести еще одного ребенка, но вот только война-злодейка сломала все планы.

«Хорошо, – решили супруги. – Пока мы ограничимся безопасным сексом, но при первом же удобном случае вернемся к этому вопросу».

– Господи, как раньше! – прошептала разморенная Ольга, прижимаясь к мужу. – Словно и не было ничего этого.

– Скоро не будет ничего этого, родная, – пробормотал Андрей, гладя ее шелковистую кожу. – Война вот-вот закончится, наши отбросят укропов на север, обстрелы прекратятся, снова начнется скучная, нудная мирная жизнь.

– Правда, все будет хорошо, Андрюша?

– Конечно. Плохо нас никак не устраивает. – Он засмеялся.

Сон отрезало. Прошли какие-то жалкие минуты, и вновь проснулась мужская сила, потянула в бой. Ольга расслабилась, издала стон. Их опять накрыло с головой.

А потом они валялись, отбросив одеяло, и с опаской прислушивались к происходящему в соседней комнате. Однажды Людочка проснулась спозаранку в выходной день и едва не спалила родителей, лежащих на кровати в чем мама родила. Одеяло валялось черт знает где. Андрей свалился на пол под окно. Ольга прикрылась подушкой и на резонный вопрос ребенка, где папа, задыхаясь от смеха, объяснила сонному чаду, что папу забрал Карлсон. Они улетели, но, в принципе, к завтраку обещали вернуться.

– Ужас какой! – придя в себя, прошептала супруга. – А помнишь, как пятнадцать лет назад мы собирались всего лишь быть друзьями?

– Помню, – согласился Андрей. – Ты прижалась ко мне попкой в палатке. Это было именно то, что так необходимо для дружбы.

Они счастливо смеялись, обнимались. Постепенно Морфей затягивал их в свои глубины. Супруги заснули, крепко обнявшись.

А за два часа до полудня, после трехдневного перерыва, артиллерийская группировка украинских войск снова начала массированный обстрел Ломова. Это было что-то новое. На сей раз работала дальнобойная артиллерия.

Андрей проснулся от нарастающего свиста. Испытав мимолетное чувство ужаса, незащищенности, он машинально обнял еще не проснувшуюся Ольгу. Рвануло в соседнем квартале, вздрогнул дом, зазвенели стекла. Жгучий комок подкатил к горлу. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Он подлетел как на пружине, затряс жену.

Она уже проснулась, смотрела на него огромными от ужаса глазами.