— Стрелецкий отдал тебя, — сухо и четко, как приговор.

— Нет! — восклицаю запальчиво. — Он бы никогда не поступил так. Вы накачали нас наркотиками, выкрали, а теперь продолжаете дурацкий спектакль.

— Откуда это кольцо? — Марат грубо перехватывает мое запястье, заставляет поднять руку выше, а в следующий миг блеск бриллиантов слепит глаза. — Кто надел его на твой палец?

— Бред, — бормочу я нервно. — И что? Из-за какого-то проклятого кольца я должна стать твоей покорной рабыней? Исполнять сексуальные фантазии?

— Это было бы наградой. — Он криво ухмыляется, отпускает из захвата. — А тебя ждёт только наказание.

Нависает надо мной, наклоняется, вынуждая отпрянуть, вжаться в стол, опереться ладонями о жесткую поверхность.

— Зря своё нутро не послушала.

Почти касается моих губ. Почти. Но не совсем. Держит расстояние. И даже так по телу пробегает электрический ток. Разряд за разрядом. Аж кровь искрит.

— О чем ты? — спрашиваю глухо.

— С первой встречи под меня хотела. Пришла бы, попросила прямо. Сейчас бы билась под моим членом. И горя бы не знала. Сука всегда чует своего кобеля.

Заношу руку для удара. Рефлекс. Не думаю, не анализирую. Просто жажду стереть ненавистную усмешку. Но Марат подаётся вперед, трется щекой о мое горло, царапая кожу щетиной.

Он выбивает меня из колеи. Рушит хрупкое равновесие. Опять.

Делает глубокий вдох и выдаёт:

— Ты же и сейчас мокрая. Мокрющая. Готовая для меня.

— Ублюдок, — выдыхаю я.

— Но теперь ты не женщина. — Он отстраняется и холодно бросает: — Долг.

— Нет, — протестую упрямо. — Я не...

— Твоё кольцо значит только одно: ты моя, — его слова обдают меня могильным холодом. — До последней капли крови.

— Отлично. — Я истерично усмехаюсь. — Тогда достаточно снять его и выбросить куда подальше. К чертям. Пусть подавятся.

Подкрепляю слова делом, пытаюсь избавиться от драгоценности. Безуспешно. Дергаю сильнее. Ещё, ещё. Кольцо не подаётся. Пальцы леденеют, тревога захлёстывает с головой. Странно. Как же так? Почему? Прежде я без проблем надела обручальное кольцо. Оно даже показалось слишком свободным. А теперь точно в плоть вросло.

— Скрытый механизм, — усмехается Марат. — Чем сильнее пытаешься, тем крепче сожмёт палец.

Взвываю от боли.

Проклятье.

Он прав.

— Через время отпустит, пока снова не попытаешься от него избавиться, — поясняет спокойно.

— Невозможно, — шепчу сдавленно. — Так не бывает.

— Его могу снять только я, — чеканит он мрачно. — С твоего мертвого тела.

Губы дрожат.

Что? Как?!

Не удаётся вымолвить ни слова.

— Думала, долг — это просто секс? — спрашивает Марат издевательски. — Натрахаюсь и отпущу? Долг — это твоя жизнь.

— Я не... — Запинаюсь и срываюсь: — Я отказываюсь. Не стану в этом участвовать. Чушь. Чепуха. Безумие. Я никогда не буду...

— Ты жена Стрелецкого, — обрывает он резко. — Ты часть их семьи.

— И теперь... убьешь за это? — роняю еле слышно.

— Не сразу, — ухмыляется. — Не сегодня.

Стягивает свою футболку, отбрасывает в сторону.

— Я должен тебя попробовать.

— Попробовать? — тупо переспрашиваю, сильнее вжимаясь в стол, будто стараюсь скрыться, слиться с мебелью.

— Нет ограничений. Могу держать хоть неделю. Хоть месяц. Хоть год. Сколько угодно. Ты моя жертва. Моя вещь. Только я решаю, когда тебе умереть.

Взираю на своего палача как заворожённая.

Широкая грудь тяжело вздымается, рельефный пресс напряжен. Эти мышцы точно выкованы из железа. Живая сталь перекатывается при каждом движении. Никакого намёка на жир. Чётко проработанные мускулы. Темная поросль волос покрывает гладкую смуглую кожу, дорожка устремляется вниз по плоскому животу, скрывается за поясом спортивных штанов. Набухшие вены расчерчивают скульптурный торс, бьются и пульсируют, наливаются мощью и силой.