Но сквозь это омерзительное чувство стыда и унижения яркой вспышкой возникает ощущение проклятого дежавю, словно я это уже делала, словно мне это могло нравиться.... Что я даже возбуждалась... Тело против воли покрывается мурашками, а носом втягиваю пряный аромат этого ублюдка. Ненавижу, но все внутри дрожит от предвкушения, а рот вспоминает знакомое ощущение наполненности.

– Укусишь, закопаю. Тебя все равно никто искать не будет. Ты больше не известная телеведущая Дарина Савельева, ты теперь моя жена, Дарина Кадырова… Мать моего ребенка. Запомни и смирись…

Саид глубже впихивает член в рот, всем своим видом выражая угрозу и агрессию, а я лишь реву, чувствуя, как его огромная палка толкается все дальше, стремясь попасть в самое горло… Унижая меня как какую-то шлюху… Я не такая, я не такая, мне не может это нравиться, но язык знает, как обернуть головку, знает, как коснуться набухших вен, чтобы Саид вздрогнул, гортанно простонал. Сжал волосы сильнее, вытащив член и почти прижавшись ко мне губами…

Во рту столько слюны, что она обильно стекает по подбородку и шее, оседая липким слоем на груди.

— Ну, что, белая ведьма, все еще будешь утверждать, что не помнишь меня?

2. Глава 1. Дарина Савельева

За несколько дней до пролога...

* * *

— Дарина, у вас эфир через пять минут. Там редактор рвет и мечет. Вы заболели?

— Редактору плевать, пусть я хоть умираю над унитазом? — пытаюсь посмотреть на свою новую помощницу — визажиста. Прошлая ушла в декрет.

— Беременны?

— Кто? Я? С ума сошла?

— Перепили?

— Да не пила я! Плохо мне. Отравилась.

— А что редактору говорить?

— Дай мне две минуты!

— Хорошо! — уходит она и возвращается почти мгновенно. – У нас пять минут. Давайте, помогу…

Я отлипаю от унитаза, пью воду… Это наверняка ресторан, в котором мы отмечали с девчонками вчера мое очередное повышение. Я их засужу. Закрою! Вот не зря я чувствовала, что тот салат с креветками странно как-то пах. Хотя Аня с Галей ничего, съели. Сегодня бодряком.

— Дарина Олеговна?

— Да, сейчас, — поднимаюсь на ноги, поправляю юбку, надеваю туфли. Еще ведет немного, но, вроде, легче уже. Сажусь перед зеркалом, чтобы Зина поскорее поправила макияж. Губная помада, стрелки, брови, прическа. Вроде, ничего, эфир вести можно, но внутри ощущение, что по мне катком проехались. И тошнит еще дико.

— Может, того… Маленького носите? – Зина добрая, простая, но такая наивная. Как можно на пике карьеры променять все на ребенка?

— Нет, Зин, точно нет. Я такой глупости не совершу.

— Почему это глупость – беременеть?

— Секс. Глупость — это влипать в отношения, в которые не планируешь вкладываться.

Она даже кисть в сторону уводит, смотрит удивленно.

— У вас никого нет?

— Нет, конечно. Большинство женщин влюбляются, рожают, уходят в декрет, и все… На их место приходят молодые, активные.

— Ну, можно же завести мужчину и без любви. Не всем она нужна.

— Если заниматься сексом с одним и тем же мужчиной, то эмоциональная привязанность возникает в любом случае. Это неизбежно. Отсюда ревность, любовь, желание удержать его ребенком.

— Какие-то извращенные понятия у вас о семье и отношениях.

— Статистика говорит сама за себя. Мне эти эмоции не нужны… Так что я не могу быть беременной, понимаешь?

— Понимаю. Вы точно не позволите себе такого.

— Именно. Так, спасибо, я побежала, — глажу ее руку, встаю и убегаю в студию, где уже готовы камеры, а у продюсера Жанны такое лицо, что, будь я клочком бумаги, уже бы сгорела и обратилась в пепел. Но я нужна этой телекомпании, пока мои рейтинги высокие, пока мои социальные сети горят от популярности. Она может сколько угодно меня ненавидеть, но я котируюсь на рынке медиа труда очень высоко, а значит, могу себе многое позволить. Например, злить ее.