– Это не то, что ты думаешь, – пыталась сказать, но лишь шевелила губами.

Он подошел совсем близко и наотмашь ударил меня по лицу. Так сильно, что щека начала неистово пульсировать. Я знала, что он ударит еще раз, я зажмурилась, но удара не последовало. Трусливо открыла глаза и увидела, что незнакомец перехватил руку дяди в сантиметрах от моего лица. Я судорожно вздохнула. Никто и никогда не заступался за меня перед Маратом. Все были трусливыми шакалами. А этот мужчина…

– Не смей бить девушку.

– Она моя племянница! А ты ее опозорил!

– Я тебя предупредил.

– Клянусь Всевышним, если ты меня сейчас не отпустишь…

– Марат, – послышался властный голос Исайи. – Не трогай девушку. В моем доме рукоприкладство не приветствуется.

– Не приветствуется? – это уже был Заид. – А трахать чужих невест приветствуется?

Все вокруг ахнули. Я почувствовала, как моя кожа на лице начинает пылать не только от удара.

Что он такое несет? Я бы никогда не стала вот так!

– Посмотрите на них! – распалялся мой “жених” еще больше. – Это девственная кровь на ее платье!

Я опускаю взгляд на свое платье, на нем пятна крови. Боже.

– Я отказываюсь от нее. Я стерпел, что она грязной крови, но то, что она шл*… – он не договорил, незнакомец снова его ударил.

Дядя поднимает на меня взгляд, а потом смотрит на мужчину.

– Ты обязан жениться на ней, – говорит Марат. – Мы все стали свидетелями вашего позора. Я не буду искать отмщения, если ты женишься на ней.

Я резко поднимаю голову на дядю. Что он только что сказал? Он… Он передает меня из рук в руки, как какую-то вещь. Словно я не живой человек. Да что с ними не так? Внутри такая злость поднялась. На всех них! Если бы у меня была возможность, я бы убежала без оглядки и никогда не вспоминала ни о ком.

Я не сделала ничего плохого! Я так хочу закричать эти слова, но боюсь.

Встречаюсь взглядом с незнакомцем. На секунду, на одну маленькую предательскую секунду я задумываюсь о том, каково это – быть его женщиной? Как бы он ко мне относился? Я вспоминаю о том, как он позаботился о моем порезе и как защитил перед дядей. Наверное, он бы был хорошим мужем.

Мы непозволительно долго смотрели друг другу в глаза. Слабая улыбка появляется на лице мужчины.

– Я отказываюсь брать ее в жены, – говорит он спокойно, продолжая смотреть мне в глаза. – Зачем мне супруга, которая остается наедине с первым встречным.

Его слова кислотой оседают у меня в душе. Я не верю, что он это сказал! Он не просто подтвердил бред Заида, он практически прямым текстом заявил, что мы с ним здесь…

– Ублюдок! – прорычала я.

Я хочу его убить! Перерезать глотку! И не так, как он говорил, что лучше стоять сзади, чтобы кровью не забрызгало, я бы напротив искупалась в ней!

– В машину. Сейчас же, – говорит мне дядя убийственным голосом.

Я еще несколько мгновений смотрю на сероглазого урода, а потом иду на выход из библиотеки. Я не замечаю никого вокруг. Слышу шепот и смех позади себя. Злые слезы катятся из глаз. За что мне все это? Жизнь ко мне и так слишком жестока, неужели я недостаточно страдала? Последние годы просто состоят из боли, агонии и унижений. Сколько мне еще терпеть?

– Маша, подожди! – слышу голос Леры.

Девушка подбегает ко мне и смотрит обеспокоенно.

– Ничего не было, Лера, – всхлипываю. – Я бы никогда… – мне хотелось, чтобы хоть кто-то мне поверил.

– Я знаю, малышка, знаю, – говорит она.

А потом обнимает. Просто обнимает. И я начинаю захлебываться слезами. После смерти родителей никто меня не обнимал. Казалось бы – это просто объятия, но нет. Это тепло другого человека, обмен эмоциями, способ поддержки.