И вот тут Данка поняла, что ужасно боится. Она отвыкла от Данияла, даже не так, она привыкла к их регулярному общению, но к виртуальному. А то, что уже завтрашнюю ночь ей предстоит провести с мужчиной из плоти и крови — еще и какой плоти, она до сих пор помнит эту каменную плоть, и кровь горячую взрывную помнит! — вызывали приступы настоящей паники.

И ведь не скажешь никому, точно решат, что у нее не все дома. То ныла и выносила мозг, как она тоскует и скучает без Дана, то теперь начнет по углам от него прятаться. Позорище, а не невеста!

Данка встала, набросила халат и тихо, стараясь не разбудить Олю, пробралась на кухню. Свет включать не стала, зажгла газ и поставила на плиту чайник, а сама подошла к окну. Луна смотрела на нее холодно и неприветливо — белая, не желтая. Очень неуютная луна. Ощущения были странные.

Уже завтра ее жизнь изменится — окончательно и бесповоротно. А мир останется таким же: и луна, и звезды, и тополь под окном их пусть съемной, но давно ставшей Данке родной квартиры. Перемены же неизбежны, Дан поставил их обеих перед фактом, что увезет жену с собой.

— Я уже нажился без тебя, моя красавица, с меня более чем достаточно. Как там, над крышей?..

— Выши крыши, — поправляла Дана, а у самой в сердце скреблось и царапало, что придется оставить сестру здесь. Да и с университетом надо было что-то думать.

Данка блестяще сдала сессию, но теперь следовало решить, переводиться на заочное обучение или забирать документы и поступать заново в любой из европейских вузов, потеряв целый год. С другой стороны, компания Баграева планировала открывать в их столице филиал, Даниял мог пробыть для этого в стране не меньше полугода. Вот и не придется тогда никуда переводиться…

— Что ты не спишь, котенок? — ее сзади обняли знакомые, такие дорогие руки, и в носу сразу защипало. — Будешь завтра на церемонии зевать и глаза тереть. Ты чего, Данчик?

Данка повернулась, обхватила сестру за шею и разревелась.

— Что случилось? — испугалась та. — Тебе Дан позвонил? Что-то сказал?

Данка замотала головой, продолжая прижиматься к Ольге.

— Оль! — она всхлипывала, не имея сил успокоиться. — Оль, ты на меня не обижаешься?

— За что, Данька, за то, что замуж выходишь? За то, что влюбилась по уши в своего Даника? Что счастливой стать с ним хочешь? Разве можно на такое обижаться, девочка моя глупая! — Оля обняла ее покрепче, но они обе понимали, что имела в виду младшая сестра.

Ту несостоявшуюся Олину свадьбу, когда она собиралась замуж за сына сослуживца отца, и который бросил ее, лишь только капитан Литвинов так нелепо погиб на горном серпантине Хорватии. Тогда Данку переполняло горе от потери родителей, и расстроившаяся свадьба казалась вполне оправданной. Только теперь она понимала, что пришлось пережить Ольге. А ведь они даже платье успели выбрать с мамой по каталогу, заказать только не успели…

Теперь Дана с ужасом и раскаянием понимала, что тогда перенесла сестра. Потеря родителей, предательство любимого человека, бремя ответственности за младшую сестру. Она представила, что бы с ней было, перезвони сейчас Даниял и холодным, отстраненным тоном объяви, что он передумал, и никакой свадьбы не будет. Да она на месте бы умерла. С горя.

— Прости меня, пожалуйста! — шептала Данка, тычась носом Оле в шею, а та успокаивала и утешала, гладя ее по голове, как маленькую.

— Успокойся, Даночка, успокойся, котенок. Все будет хорошо, твой Дан сказал, что наши доктора очень ценятся в Европе, там даже оплачивают языковые курсы. В Германии, например, хоть сейчас езжай, главное, диплом подтвердить. Я еще поработаю, опыта наберусь, и к тебе приеду. Меня Бодька замуж зовет, хочешь, я тоже замуж выйду, чтобы ты не расстраивалась?