».

Ого, прикольно! Значит фамильяр передает энергию ведьме. Возможно, она пользуется его какими-то магическими техниками.

То, что Наташа уже кое-что умеет (вспомнила?) выяснилось на лестничном повороте.

- Там что-то не так, - она остановилась и, соединив ладони, создала светящийся шарик. Толчком руки отправила его вниз.

Шар завис высоко над полом, освещая фойе и пространство под лестницей.

- Величайшая! Плохо там! – промурлыкал весс, опережавший нас на десяток ступеней. – Воняет плохим! Люди лежат! Два!

Что воняет, это я и сам почувствовал. Снизу тянуло какой-то неведомой химической дрянью. Не долбанул ли Бабаш чем-то вроде усыпляющего или нервно-паралитического газа? Если в этом мире не слишком развита обычная химия, то алхимия и магия очень даже способны на подобные шалости. Я обернулся: «мама» тревожно наблюдала за нами сверху.

- Ир, ты лучше следи за связанным, - посоветовал я.

Лаврик спустился уже в самый низ. Его не вырубило, в обморок он не упал, а значит моя версия с усыпляющим газом неверна или фамильяру похрену. Или… концентрация уже не высока: помещение проветрилось - дверь в сад нараспашку. Скорее всего последнее. Ведь Бабаш прошел через этот участок без видимых средств защиты. Или у него имелось что-то типа антидота. В общем версий дохрена, и нет времени в них ковыряться.

Я рискнул: решительно опережая Наташу, спустился в самый низ. Огляделся. Одновременно прислушиваясь к ощущениям: не начнет ли меня вырубать эта неприятная вонь. Слегка закружилась голова, чуть-чуть онемели ноги, но не более того. Предостерегающе подняв руку, выждал еще с минуту. Осветительный шар ведьмы заливал ярким светом все вокруг, и не было здесь никого, кроме двух, скорчившихся на полу охранников.

Прислушиваясь к тишине и собственной интуиции, я наклонился и пощупал пульс ближнего из людей Лапина. Жив. Вроде нет следов ранения. Значит его тупо вырубило какой-то хитростью Кулиева. Тут же вспомнил, что Наташа, после обыска второго «гостя», говорила о пистолете при нем и черной склянке.

Я повернулся ко второму, рослому бородачу, перевалил его на спину, и тот с абсолютной наглостью захрапел. Ну и сволочь! Захотелось врезать ему в морду. Нет, понятно, что он вовсе не проспал момент, а его именно вырубило – иначе не лежал на полу в идиотской позе. Но наглый храп меня возмутил. Значит он не без сознания, но тупо спит.

- Эй, доблестный воин! – я хлестко врезал ему ладонью по щеке.

Храп стал звонче. Он отмахнулся от меня и отвернулся к стене.

Полный пипец! Что с ними сделал Бабаш? Разве правильная пощечина не выдернет нормального человека из сна, даже самого глубокого?

Я выглянул в коридор. На полу лежал Никифор Тимофеевич. И, похоже, лежал в полном здравии: его губы заплямкали и издали долгий свистящий звук. Больше не было никого.

Сделав еще несколько шагов, я заглянул в гостиную. Там никого.

- Лаврик, пройдись по коридору. Проверь, есть ли здесь кто-то еще, - распорядилась ведьма.

И когда весс ушел, она прижала меня к стене и сердито прошептала:

- Почему вы с мамой постоянно обнимаетесь? Мне это не нравится!

- Потому… - даже не нашелся что ей сразу ответить, - потому, что ей стало страшно. Сначала ее напугал твой фамильяр. Потом чужие люди в коридоре.

- Не смей больше этого делать с ней! Ясно?! – сумасшедшая сестренка еще сильнее приперла меня к стенке. Так, что от ее прикосновений встал член.

- Еще было бы неясно. Ревнуешь к мамочке. Как же это прикольно, дорогая! - я обнял ее и поцеловал в губы.

- Дурак, я вообще не ревную, - она злилась, а мне было смешно.