- Александр Петрович… - она повернулась ко мне с растерянной улыбкой, явно разглядывая меня и в то же время тушуясь. Пытаясь понять, что так изменилось в моем лице и тут же отводя взгляд.
- Лен, медвежонка хочу передать твоей дочке, - явил из-за спины косолапого, перевязанного розовой ленточкой, под которой топырилась шоколадка и маленькая упаковка ирисок.
- Но Александр Петрович… - она даже убрала руки за спину.
Казалось, сейчас заплачет.
- Не стесняйся, пожалуйста, возьми. Хочу порадовать твою дочку и немножко тебя, за то, что добра ко мне, несмотря на мою ужасную внешность, - подошел и прижал мишку к ее груди.
- Вы совсем неплохо выглядите. Очень хорошо! – выдохнула она, все-таки вернув руки из-за спины.
От этих слов мне захотелось ее расцеловать. Выпустить еще одну иллюзорную мышь, а потом спасать госпожу Вяземскую в своих объятиях.
- Я не знаю, что происходит, но правда вы так изменились, - продолжила она испытывать меня комплиментами. - Разговариваете как взрослый, умный мужчина, а вам всего семнадцать.
- Леночка, знаешь, что я хочу сейчас? Поцеловать за эти слова, - искренне признал я.
- Не надо, - она замотала головой. – Это очень нехорошо. Пожалуйста, не надо. Меня ваша матушка прогонит.
- Но в щечку же можно? – я-то знаю, что женщин не нужно спрашивать разрешение в таких каверзных случаях. Есть такое очень верное мужское правило: просто делай. Поэтому не ждал ответа - чмокнул ее, задев краешек губ. Вложил мишку ей в руки и ушел, оставляя краснеть наедине с собой.
Как же мне хотелось посмотреть, что с Леночкой творится через опциональное меню, но увы, не тот случай, когда можно. Так, теперь букет роз. Ведь сусел, он уже не совсем сусел – он хочет понравиться и надеется, что у него это выйдет. Я проворно поднялся в свою комнату, по пути отмечая, что на втором этаже немножко тянет табачным дымом: возможно «мама» находилась у себя и не закрыла плотно дверь. Тем лучше - я еще не знаком с ее комнатой. Взяв букет, я все-таки завернул по пути в ванную, чтобы еще раз насладиться переменами в суслячей морде.
Знаете, Лена немного загнула, насчет моего волшебного превращения: не так уж я хорош. Даже слишком не так. Но прежнего отвращения мой образ не вызывал. Ну да, стремненький, тщедушненький, ушки чуть топырятся, но не урод. К такому как я можно вполне привыкнуть. И подстрижен хорошо. А еще от меня приятно пахнет, ведь целый флакон парфюма пролился в цирюльне. И глаза у меня ясные, умные, вовсе без очков, хотя легкая муть перед глазами. Граф Разумовский, бля!
Я вышел, торжественно держа букет. Дверь в комнату «мамы» и впрямь приоткрыта. Тук-тук-тук!
- Открыто, - ее голос бархатистый, обволакивающий голос.
Она стояла у огромного зеркала, в тонком шелковом халате бледно-розового цвета, укладывая мокрые волосы. Повернулась ко мне вполоборота, и тут же ее глаза стали светлее и больше:
- Что случилось, Саш?
- Случилось совсем немного. Хочу подарить тебе цветы, - я подошел, украдкой бросив взгляд вправо: а у нее, оказывается две большие комнаты. Спальня там дальше.
- Ты меня снова пугаешь. Ну что с тобой происходит? – она бросила расческу и повернулась ко мне.
- Разве тебе это не нравится? – я осторожно, чтобы не уколоть, вложил розы в ее руки.
- Очень нравится, но… Саш, я не знаю, что думать. Мне тревожно, - она так же осторожно, положила букет на тумбочку.
- Мам, - я обнял ее и поцеловал в щеку.
- Нет, ты с ума сошел! – ее грудь часто вздымалась, прижимаясь к моей.
- Мне просто хочется делать тебе приятное. Что здесь сумасшедшего? – я медленно разжал руки, чувствуя, как ее теплое, близкое тело, проступающее под тонким халатом, начинает меня дразнить. Этого еще не хватало сейчас! Если она почувствует, то все может очень скверно повернуться.