Путь назад, как мы ни спешили, занял целых три дня. Никитича и так приходилось тащить чуть ли не на руках, и вот тут даже я вынужден был признать, что это какая-то чрезмерная забота. В общем, вошли мы в город уже поздней ночью и сразу отправились спать. Я только стражников разбудил в их офисе и сдал им Никитича. А утром следующего дня мы начали готовить отряд сопровождения для жителей Птичьей Скалы.

Поначалу те гордо и независимо отказывались от гарнизона, но им быстро напомнили про слив во время нападения вышронцев и указали на то, что они единственные не смогли сохранить своё имущество, направившись к нам через точку возрождения. Так что всего ничего – какие-то несколько часов уговоров и объяснений! – и те согласились на отряд ополченцев с пушками и запасом пороха. Я же с ударниками тем временем получил первые ружья.

На производство ружей Кирилл, Саша и Дядя Фёдор бросили весь персонал мастерового квартала. И даже грузчиков припахали, как мне показалось. Впрочем, нет, не показалось – грузчиков послали за селитрой. За день до нашего прибытия пришли новости из Шикари: Ленин вернулся в старый посёлок и отправил первые группы в Железную долину – добывать железо и отстраивать стену.

Жизнь налаживалась, и это не могло не радовать – конечно, если не знать всего того, что начнёт происходить через полтора года. Так что грош цена была этой налаженной жизни: нас не для того сюда посадили, чтобы наблюдать со стороны, как мы будем строить великую цивилизацию с нуля. Нас сюда засунули, чтобы мы страдали и мучились, а если мы этого не делаем, то нам обязательно помогут. Система и поможет. Так что куда проще было, как и раньше, добровольно искать приключения на свою пятую точку…

Путь до Птичьей Скалы тоже выдался долгим – четыре дня. К сожалению, как только у ударников появлялся балласт в виде переселенцев или не самых опытных ополченцев, наша скорость сразу падала до тех значений, которые мы выдавали разве что год назад. Увы, пока нет армии, ударники оставались действительно единственной ударной силой Мыса, которая могла на равных спорить с вышронцами в чистом поле.

К Птичьей Скале подходили скрытно, оставив обычных жителей позади. Благодаря этому мы и сумели обнаружить отряд вышронцев, который окопался неподалёку. Всего в засаде сидело около двух сотен ящериц, из которых только у пятерых были стальные доспехи – а половина отряда вообще была теми самыми оборванцами, которых мы без всяких ружей разбивали в пух и прах.

Лагерь они разбили неподалёку от берега в укромной лощинке, по дну которой протекал ручеёк. За Птичьей Скалой наблюдало двое дозорных, которых мы каким-то чудом приметили в кроне дерева, стоящего на краю леса.

Птичья Скала сама по себе находилась в весьма плачевном состоянии: стены были практически разрушены, а дома редко где сохранили второй этаж. В посёлке везде были видны следы масштабного пожара, уничтожившего всё, что могло гореть. Как жители собираются всё это восстанавливать – я понятия не имел. Однако это и не мои проблемы, если честно…

Остаток дня мы готовили ночное нападение. За упёртость врагов надо было наказывать, а вот эти, сидевшие под Птичьей Скалой в засаде, были очень упёртые. На всю округу, как мы понимали, это было единственное подразделение ящеров, которое не отступило на север после поражения.

– Так, слушаем сюда! – со всей серьёзностью приказал Борборыч. – Сначала окружаем их вдали от лагеря: и даже не пытайтесь близко подобраться. Вы по сравнению с ящерицами – профаны в дисциплине незаметного подкрадывания. Так что ближе ста метров даже и не подходите, пока я не подам условный сигнал!..