Елена Фридриховна вопросов не задавала и никакого ужаса на ее лице не появилось, как бывало, если кто-то из случайных людей вдруг узнавал такие подробности.

– А хочешь, Евочка, я тебя попробую в библиотеку помощницей устроить? – вдруг предложила она в один из Евиных визитов. – Я ведь тут на хорошем счету, раньше вообще заведующей была, это потом уж по возрасту сама попросилась в простые библиотекари, мне здесь проще, да и люди кругом, а не бумажки-отчеты. А ты бы мне помогала. Денег, правда, много не платят, но ведь хоть что-то.

Ева, конечно, обрадовалась, но постаралась не обнадеживаться слишком: скорее всего, узнав о ее прошлом, заведующая просьбу отклонит, как бывало в самых разных местах, куда Ева пыталась устроиться.

Но в библиотеку ее взяли, и от радости Ева несколько дней ходила с улыбкой на лице – впервые в жизни у нее что-то получилось, пусть и не без посторонней помощи. И случилось это как раз вовремя: Ева напряженно ждала продолжения истории с пересмотром дела Бегущего со смертью и сходила с ума от ужаса, а теперь у нее останется куда меньше свободного времени для тяжелых мыслей и появится какое-то занятие, требующее внимания и сосредоточенности.

Вадим, которому она, разумеется, сразу же об этом сообщила, был рад не меньше:

– Ты просто обязана меня познакомить с этой Еленой Фридриховной. Я должен поблагодарить эту библиотечную фею – она сделала то, чего не смог я.

– А чего ты не смог?

– А ты не заметила, как изменилась? Ты ведь улыбаешься.

– Да? – удивилась Ева, на самом деле не заметившая произошедших перемен.

– Конечно! И у тебя ожили глаза. Так что я в долгу перед твоей знакомой.

Она на самом деле их познакомила. Вадим приехал к закрытию библиотеки и повел их в кафе, где за кофе и пирожными развлекал Елену Фридриховну байками из студенческой жизни.

Ева сперва вела себя настороженно – она очень просила Вадима не касаться в разговорах темы о Бегущем со смертью, но вскоре расслабилась, поняв, что Резников вовсе не собирается о нем говорить.

– Очень милый человек, – заметила назавтра Елена Фридриховна.

– Вадим? Да, он очень хороший. – Ева снова незаметно для себя улыбнулась.

– И что же – он тебе нравится?

– Нравится? – словно пробуя слово на вкус, удивленно переспросила она. – Я даже не думала… он мой врач…

– А врач не человек, что ли?

– Но… так нельзя, это неправильно…

– Ох, Ева-Ева, ты, конечно, такой ребенок… Но это и понятно – когда тебе было расти, ты болела. Но неужели ты никогда не замечала, как этот Вадим на тебя смотрит? Он же словно Пигмалион, так гордится тобой, как будто сам создал.

– А он и создал. Он же меня буквально вытянул, вытащил, не позволил навсегда в психушках остаться. Я ведь не хотела выписываться, просила оформить в специнтернат.

– Вот же дурочка! – всплеснула руками Елена Фридриховна. – Это что же за причуда такая?! Слава богу, что он послал тебе этого доктора, надо помолиться за него, чтобы был он здоров и счастлив! Ты же хорошая, умная девочка – какой специнтернат, выдумала тоже!

– Но ведь все обошлось… только вот я иногда думаю… – Ева поколебалась несколько секунд. – А вдруг так было бы лучше?

– Лучше?! А сейчас-то тебе чем плохо?

– Сейчас мне хорошо. – Она поняла, что напрасно затеяла этот разговор: не стоит старушке знать ни о ее страхах, ни тем более об их истинной причине. – Сейчас мне, наверное, почти так же хорошо, как было в детстве. Мне нравится работать с вами, нравится читать книги…

– Вот и хватит тогда все время в прошлое возвращаться! – решительно заявила Елена Фридриховна. – С этой минуты мы больше не будем говорить о том, что было. Лучше подумаем о том, что будет дальше.