Листопад стиснул зубы, по его умиротворенному лицу невольно прошла дрожь. Он никогда не видел своего врага лично, но с помощью подчинившей пространство Сети это было необязательно – настанет день, и они дотянутся до него через расстояние. И тогда даже лучшие защитные системы Пирамидома не смогут остановить возмездие.

Юноша прищурился, вспоминая газетные снимки предателя, заставившего планету медленно подыхать от мощнейшего удара Станции. Вспоминая осанку и безжизненные глаза ненавистного Мертвого, хозяина растущего на дрожжах Анклава Москва, Листопад вздрогнул…

Бабка, сидевшая напротив, вернулась из туалета, умело пробивая путь в толпе, перекрывшей проходы вагона. Тут же вступила в спор с сухопарым мужичком, попросившимся «посидеть, пока не вернешься, место посторожить».

Теперь «сторож» отпирался. Освобождать место или слушать бабкины вопли не желая наотрез. Убедившись, что устные аргументы силы не имеют, шустрая бабулька ловко схватила наглеца за ухо, с хрустом вывернула, резко рванула вверх.

– Ах ты ж, гаденыш такой неблагодарный!

«Сторож» нечленораздельно заскулил и взвился с лавки, пытаясь вырваться. Бабка тут же юркнула на седушку, гнездясь, будто на насесте. Они еще долго препирались, громко и вульгарно, но Листопад предпочел отвернуться, возвращаясь в размышления…

Да, сущность по имени Геос человек начал убивать не вчера.

Задолго до активации Станции, задолго до чудовищного замысла Максимилиана Кауфмана, решившего предать родную планету. Ее топили в миллионах литров сброшенной в океаны нефти, жгли в локальных ядерных конфликтах, травили угарным газом, бактериологическим оружием и выбросами химических предприятий. Но только Инцидент наконец-то позволил всем последователям Иерарха объединиться, найдя в себе силы для священной войны.

Однако главное преступление против Земли состояло отнюдь не в уколе Копьем. И это, с точки зрения Листопада, было страшнее всего. Главное преступление состояло в том, что Мертвый призывал человечество покидать родную Мать. Уходить, оставляя раненую старуху умирать в одиночестве, холоде и нищете… Возомнив себя Божеством, он даровал пастве путь к звездам, наплевав на отчий дом.

Люди, как и ожидалось, дар Мертвого приняли с распростертыми объятиями.

Глупые люди, слабые духом и неразумные.

Именно им, заблудшим и поверившим лживым речам «Наукома» и его кукловодов, «Мидгард» должен объяснить правду. Открыть глаза. И ради этого приза – миллионов человеческих судеб, без которых Геос умрет, – они будут бороться. Пусть даже так жестоко, как это произошло пять дней назад в Европе.

Купе плацкартного вагона разделилось на две противоборствующие стороны, ругаясь в полный голос за права бабульки и мужичка с опухающим ухом. Глядя на перекошенные неприязнью лица, Листопад невольно улыбнулся. Пока вокруг кипели фальшивые страсти, юноша испытывал гордость. Настоящую, густую, жгучую, переполняющую его гордость.

Он смог пройти последнее испытание Порфириона, могучего мифического гиганта, рожденного от божественного союза Урана и самой Геи. Смог доказать профессионализм, решительность, преданность делу «Мидгарда».

Да, в силу своего возраста Листопад испытывал легкую вину и жалость по отношению к убитым пилотам «суперсобаки» или арабу-смотрителю. Но гордость была сильнее, и печаль отступала.

Без какой-либо помощи он написал нужные программы. Закупил комплектующие, собрал оборудование, переслал его исполнителям. Провел личную часть операции без запинок. И ушел налегке, уничтожив следы.

Из заброшенной квартиры, в которой тихой мышкой обитал последние пару недель, Листопад прихватил только небольшую сумку с одеждой, набор для маскировки, горсть рабочих гаджетов и бесценный «раллер». Вспомогательные станции, сетевые карты, незарегистрированные коммуникаторы, дисплеи и даже удобное рабочее кресло пришлось бросить. Сжечь, как и приказывал Порфирион. Заложить крохотное взрывное устройство, изготовленное по чертежам из Сети, и спалить, как исполнители выжгли башню дорожного диспетчера…