И вот теперь Бьорн умер.

– Мне позвонить Асаду? – спросил Гордон, на самом деле ожидая, что это сделает Карл.

– Мм, не лучше ли подождать, когда он придет, и тогда рассказать? Роза разволнуется, если он у нее. Никогда не знаешь, как она отреагирует.

Гордон пожал плечами.

– Пошлю ему эсэмэску, чтобы он тебе перезвонил, когда Розы не будет рядом.

Хороший план. Карл поднял вверх большой палец.

– Сегодня утром мне опять звонил этот ненормальный, – сказал Гордон, перестав шмыгать носом, когда они спускались по лестнице.

– Вот как… – За последние несколько дней Гордон говорил это, наверное, уже раз десять. – Ты его спросил, почему он звонил именно тебе? Он сказал?

– Нет.

– И ты не локализовал его?

– Нет. Я пробовал, но он использует одноразовые сим-карты.

– Хм. Если это тебя раздражает, в следующий раз дай отбой.

– Я пробовал, не помогает. Он перезванивает через пять секунд и делает так, пока я не прослушаю его сообщение.

– Еще раз спроси, чего он хочет.

– Он говорит, что будет убивать, пока не дойдет до числа 2117.

– Если это год, то до него еще много лет. – Карл засмеялся.

– Я спросил его, что означает двадцать один семнадцать. Ответ был загадочным: мол, это когда его игра дойдет до числа двадцать один семнадцать. И начал хохотать. У него жуткий хохот, скажу я тебе.

– Может быть, это просто свихнувшийся придурок? Какого он возраста примерно?

– Не старый. Разговаривает как тинейджер, но, думаю, немного постарше.

Время шло, а Асад не звонил и не отвечал на многочисленные эсэмэски Карла.

Похоже, его кто-то уже оповестил.

Больше всего Карлу хотелось уйти домой. За весь день он не притронулся ни к одной из папок с документами.

«Если Асад не придет в ближайшие полчаса, я смоюсь», – подумал он и стал просматривать в интернете объявления о приеме на работу. Странно, что ему не встретилось ничего подходящего для пятидесятитрехлетнего вице-комиссара полиции с индексом массы тела, приближающимся к двадцати восьми.

Придется пристроиться в муниципальный совет Аллерёда, только какого черта он будет там делать? И от какой партии избираться?

Тут он услышал в коридоре хорошо знакомые шаги Асада.

– Ты уже слышал? – спросил Карл, когда тот появился в дверях, обратив внимание на две глубокие складки на лице Асада.

– Да, слышал. Я провел пару часов у Сусанны, это было не очень-то весело, скажу я тебе.

Карл кивнул. Асад утешал вдову. Значит, он был близок с семьей Бьорна.

– Она была просто не в себе, Карл.

– Мм, это можно понять. Так неожиданно.

– Не в этом дело. Она негодовала, что он добегался.

– Добегался?

– Ну да, он же бегал. Еще она расстраивалась, что он много раз вел тяжелые переговоры о заложниках. Злилась на него за любовницу. И за то, что он неизвестно на что тратил деньги.

– Вау, остановись. У Ларса Бьорна была любовница, говоришь?

Асад удивленно посмотрел на него:

– Ларс Бьорн мог трахаться с любым существом на двух ногах, если только появлялась возможность, разве ты не знал?

Карл широко раскрыл глаза. Ах, зануда несчастный! И что только женщины находили в этом идиоте?

– Почему же тогда она не выгнала его?

Асад пожал плечами:

– Верблюды не любят менять места водопоя, Карл.

Карл попробовал представить себе жену Бьорна. Сравнение с верблюдом, пожалуй, было очень удачным.

– А еще ты упомянул переговоры о заложниках, это что за история?

– Захваченные бизнесмены, журналисты, дураки-туристы, те, кто привозил гуманитарную помощь…

– Я прекрасно знаю, кто чаще всего оказывается в заложниках, но при чем тут Бьорн?

– Он лучше всех знал ошибки, из-за которых террористы начинают убивать заложников.