— Инспектор Гаврилов, ваши документики, — заглядывает в приоткрытое окно.

— А нет у нас документиков… ик… все потеряли. А водитель, между прочим… ик… нетрезв! — не давая ответить, начинаю спектакль. Изо всех своих актерских сил выжимаю из себя талант изображать пьяную женщину. Получается. Судя по тому, что инспектор косится на меня, а потом обращается к удивленному и рассерженному водителю.

— Выпивали?

— Нет.

— Пройдемте, проверим. Дыхнете в трубочку.

— А ты та-а-акой холодный! Как айсберг в океа-а-ане! — внезапно завываю на весь салон. Да так, что стекла дрожат. Чувствую, если водителя отпустят, от меня останется мокрое место.

— Девушка, с вами все хорошо? — уточняет инспектор.

— Отлично все с ней! Только что была трезвой! — огрызается.

— А вы, мужчина, рот дяде милиционеру не затыкайте! Дяденька, он меня в машине запер, а я писать хочу… Видите, платье мокрое? — трясу «минус первым» размером.

— Рот закрой и жди меня, — цедит водитель.

— А у девушки документы можно посмотреть?

— Она не за рулем, ничего не нарушала. Какие вопросы?

— Еще как нарушала! Я до поворота сама машину вела, а перед постом пересела! Потому что я больше выпила, чем он! Если, говорит, остановят, ты на себя внимание отвлекай: может, пронесет. Дядя милиционер, а мне трубочку дадут? Там в багажнике посмотрите… Запасов столько, что на много трубочек найдется.

— В автомобиле находятся запрещенные вещества?!— инспектор хватается за пояс, где поблескивает черный пистолет. К машине подбегает полицейская овчарка. Рядом несколько мужчин в форме. Становится страшно. Я немного переиграла… — Медленно выходим из машины! Руки за голову!

— Да что за чушь ты несешь?! Подобрал девку… — покрывается испариной водила.

— Что значит «подобрали»? Вы с гражданочкой лично незнакомы? Лицензия на перевозку пассажиров есть?

— Нет у него ни лицензии, ни совести! Первый раз его вижу! — грожу пальцем. — Мне тоже можно выйти из машины?

— Выходите. Медленно. Руки за голову! — повторяет.

— Во, сразу бы так, — снова дергаю ручку. На счастье, она поддается. Но прятаться в кусты под прицелом блюстителей закона как-то не решаюсь.

Вылезаю с поднятыми руками. Для пущей убедительности немного покачиваюсь, но каблуки слишком высокие и неустойчивые. Понимаю, что переиграла, когда теряю равновесие и падаю в большую лужу, обрызгивая отряд бравых полицейских. Почувствовать себя поросенком и порезвиться в грязи не удается: меня быстро подхватывают под руки и ведут в сторону поста. Оказывается, нас остановили недалеко от «избушки» ДПС. Как удачно.

— Ненавижу пьяных баб…

— Ага. Такая молодая, а уже клейма негде ставить!

— Я, вообще-то, не пьяная и все слышу! — возмущаюсь логике своих провожатых. Но мне, похоже, не слишком-то верят.

— Все так говорят, а сами лыка не вяжут. Так что помалкивай и иди. Отдадим тебя начальнику, пусть разбирается.

— Не надо меня никому отдавать! Я придумала все это! Чтобы от мужика свалить!

— Так раньше надо было соображать! Повадились на обочине стоять, а потом удивляются, что клиенты попадаются неинтеллигентные! Совсем распоясались, девочки. Раньше хотя бы по ночам «рыбачили», а теперь и средь бела дня…

— Вы меня за кого приняли?! — возмущаюсь.

Переглядываются, один хмыкает, второй смотрит на мое «говорящее» платье.

— Документы давай. Личность будем устанавливать, девочка-припевочка.

— Я — Миронова Екатерина Васильевна.

— На слово поверить?

— Да… паспорт остался в сумке. Вместе с деньгами.

— Легенда стара как мир. Сумку украли, запрещенку подбросили, в машину насильно запихнули. А ты на самом деле скромная училка младших классов, просто не повезло.