В ночнушку я переоделась в ванной и потребовала от Сергея отвернуться, когда выходила. 

– Что я там не видел? – пробухтел он, стоя ко мне спиной. 

– Ничего ты там не видел, – сухо ответила я. 

И мысленно добавила: «И не увидишь». Демонстрировать ему свою фигуру во всей красе я не собиралась. 

Сергей, к сожалению, стеснительностью не отличался и преспокойно дефилировал перед сном по комнате в трусах. Выглядел он так, что можно было хоть сейчас делать снимки для женских журналов. Я раздражённо отвернулась. 

Он погасил свет и плюхнулся рядом. 

– Слушай, невеста, а у тебя вообще кто-нибудь был? Отворачиваешься так, будто в первый раз мужика увидела. 

– Не в первый, – буркнула я. И необязательно уточнять, что я часто видела разгуливающих по дому в семейных трусах деда и отца. – Спокойной ночи. 

Заснуть не получалось долго. Я слушала мерное сопение рядом – хорошо хоть парень не храпит – и думала, что на этот раз превзошла себя по попаданию в дурацкие ситуации. Надеюсь, до официального замужества дело не дойдёт. Кстати, я пропустила важный момент. Когда там у нас назначена дата свадьбы? 

С утра я с удовольствием поплескалась в душе и по-быстрому сварила овсяные хлопья на молоке. Из припаркованной во дворе машины в открытое окно доносилась музыка. Я пританцовывала, ожидая, когда настоится овсянка и сварятся вкрутую яйца. Определённо, в этой квартире лучше, чем в общежитии. 

Сонный Сергей заглянул в кухню. 

– Классно двигаешься, – прокомментировал он прежде, чем я успела остановиться. – А в кастрюле что? 

– Овсянка. Если не любишь, могу сделать горячие бутерброды, – добавила я, сообразив, что овсяную кашу едят далеко не все. 

– Да не, нормально, – он зевнул. – Мать постоянно её варила, она вообще за фигурой следит. С детства наслушался, как полезно есть овсянку на завтрак. Тебе что, реально нравится готовить, или жилье отрабатываешь? 

– Реально, – я взяла ковшик с вареными яйцами и сунула его под холодную воду. – А что тут готовить? Дел на десять минут. 

– Ну не знаю, мама варку супа как подвиг преподносит, а Жанна вообще плиту и кастрюли видеть не может. 

– Вот блин! – вырвалось у меня. Вспомнился борщ, который я пообещала Лизе. – Когда мы должны сегодня идти к твоим родителям? 

– Часов в семь. Только не к родителям, а к отцу. Маман сейчас по контракту где-то в Европе работает с танцевальным коллективом. Я пока не сообщал ей о намеченной свадьбе. 

Работает так работает, все равно шоу со свадьбой задумано для отца Сергея, а не для мамы. 

– Я должна Лизе борщ, – начала объяснять я. – Приду часа в четыре, быстренько сварю… 

– И пойдёшь на смотрины, благоухающая борщом, – ухмыльнулся Сергей. 

– Вообще-то у меня духи есть, если нужно, – я плюхнула порцию овсянки в тарелку и поставила перед ним. – Ты одетым ходить не пробовал? 

– Смесь запахов духов и борща, – мечтательно протянул Сергей, проигнорировав мой вопрос. – Божественный аромат, наверное. А если ещё и с чесночком – просто бесподобно. 

– Какая разница? – я пожала плечами. – Я же все равно не понравлюсь твоей родне, так что могу перед выходом хоть наесться этого чесночка. Хуже не будет. Кстати, сварю большую порцию, так чтобы и Лизе с Димой, и нам хватило. У тебя найдётся большая кастрюля? 

Сергей страдальчески вздохнул. 

– Твоя Лиза учится там же, где и ты. Она что, не может сама борщ сварить, если так приспичило? Или это в уплату за помощь? 

– Она мне действительно очень помогла, – я уселась за стол и сунула ложку в свою тарелку с кашей. – Ты же не будешь против борща на говяжьей косточке и с чесночком?