– Зачем выжигает? – спросил президент.

– Вот в том-то и дело! Никто не знает зачем! – ответил Яшин. – Если бы это были обычные террористы, они бы на третий день объявили свой ультиматум. Скажем: дайте нам миллиард, и мы прекратим выжигания. А не дадите, начнем выжигать яйца вашим конгрессменам. Извини, мать, за слово «вашим». Я думаю, американцы сдались бы, как наш премьер в Буденновске.

Президент несколько секунд в упор рассматривал руководителя своей Администрации. Потом спросил, чуть откинув голову:

– Насчет яиц – ты всерьез?

– Ну, – пожал плечами Яшин, – если они могут с помощью этой линзы попасть из космоса в грудь любой женщине в Нью-Йорке, то, наверно, нетрудно попасть и в другое место.

– Та-ак… Ничего себе, понимаешь! – Президент почесал в затылке и, вновь раздражаясь, посмотрел на Пашутина: – И такая штуковина была у нас еще в девяностом году? А вы ее упустили?

– Я тогда не был начальником силовых структур, – напомнил Пашутин.

– Твое счастье, – остыл президент. И добавил, глядя в окно: – Жалко! Нескольким «товарищам» я б и сейчас кой-чего выжег.

Его приближенные улыбнулись, они хорошо знали, кого он имел в виду.

– Ситуация такая, – сказал Яшин, возвращаясь к деловому тону. – Мы не знаем, кто и зачем выжигает груди американским бабам. Но если американцы возьмут этих типов – а они их рано или поздно возьмут, все ФБР уже брошено на это дело, – то они расколют их в первые же десять минут и узнают, что мы держим на орбите спутник с оружием похлеще атомной бомбы. И это в то время, как мы подписали с США всякие соглашения о любви до гроба и даже все свои ракеты обесцелили…

– А скинуть им эту информацию сейчас тоже нельзя, – вставил Пашутин, боясь упустить свою долю в деловом разговоре с президентом. – Они не поверят, что мы не знали об этой штуковине, когда подписывали протокол об уничтожении всего оружия, направленного на США.

– И что ты предлагаешь? – спросила дочь президента у Яшина.

– Это не я предлагаю, это он предлагает. – Яшин кивнул на Пашутина.

Тот сказал как бы одновременно и президенту, и его дочке:

– Мне нужно ваше разрешение на проведение силами ГРУ операции на территории США. Чтобы срочно найти этих типов с линзой Шварца. То есть еще до того, как американцы допрут, что это задействован наш «Кедр-1».

Президент посмотрел в окно и задумчиво поскреб затылок. Протокол о взаимном прекращении шпионских операций на территории США и России был подписан им с американским президентом еще пять лет назад. Именно тогда он и американский президент перешли на ты, и с тех пор оба держали слово.

Кортеж въехал в Кремль через Боровицкие ворота и подкатил к подъезду бывшего здания царского Сената, а ныне – Администрации Президента России. Охранники «наружки», подбежав к лимузину, открыли его заднюю дверцу. Генерал-телохранитель, выждав короткую паузу, вышел из передней дверцы машины и быстрым взглядом окинул посты «наружки». Все было в порядке – и на площади, и у подъезда, и в окнах, и на крыше здания Сената. Справа, в стороне, за серым гранитным памятником Ленину, в тени серебристых кремлевских сосен Ивановской площади, дремал танк «Т-72» – он стоял там со второго октября 1993 года.

Яшин, Грузицкий и Пашутин тоже вышли из машины и ждали появления президента и его дочери. Президент тяжело выбрался из лимузина, отказавшись от помощи и дочки, и охранников, и сказал Пашутину:

– Ты это… Подожди в приемной… Мы подумаем.

Телефон звонил уже целую вечность, но Марк и Анна игнорировали эти звонки. Казалось, они все еще проводили в постели свою первую после семилетней разлуки ночь. И только когда Анна мертвой птицей рухнула Марку на грудь, он подтянулся к телефону и снял трубку: