Ральф внимательно прислушивался к обстоятельному рассказу матери, и все же ее речи лишь возбудили в нем еще больший интерес.

– Талантлива? Что ж, следует определить, в чем именно. Возможно, кузина обладает способностью сводить с ума мужчин?

– Не думаю. Тот, кто заподозрит в ней подобный дар при первом знакомстве, после поймет свою ошибку. Впрочем, прозреть ее подлинную натуру не так-то просто.

– Выходит, Уорбертон обманывается! – воскликнул Ральф. – Льстит себе: дескать, для него Изабелла – открытая книга.

– Лорду Уорбертону не понять моей племянницы, – покачала головой миссис Тушетт. – Не стоит и пытаться.

– Уорбертон умен, – возразил Ральф, – и все же ему полезно порой заняться разрешением ребусов.

– Изабелла с удовольствием загадает загадку вашему лорду.

– Что она может знать о лордах? – вновь нахмурился Ральф.

– Совершенно ничего, а потому озадачит его еще более.

Рассмеявшись, Ральф выглянул в окно.

– Разве вы не выйдете к папеньке?

– Выйду – без четверти восемь, – ответила миссис Тушетт, заставив сына взглянуть на часы.

– Стало быть, у нас есть пятнадцать минут. Расскажите же еще об Изабелле.

Мать покачала головой, дав сыну понять, что ему следует и самому приложить некоторые усилия.

– Хорошо, – промолвил тогда Ральф. – Допустим, племянница способна оказать выгодное влияние на ваше реноме, но не думаете ли вы, что она доставит вам хлопот?

– Надеюсь, нет. А ежели вы правы – на попятный не пойду. Это не в моей манере.

– По-моему, Изабелла чрезвычайно непосредственна.

– Непосредственность – не самый большой порок.

– Разумеется, нет, – согласился Ральф, – и вы – лучшее тому подтверждение. Ведь вы чрезвычайно естественны, однако никому тем самым беспокойства не причинили – ведь для вас это значило бы лишний раз утруждать себя. Скажите мне вот что: способна ли Изабелла проявлять своеволие?

– Ах, Ральф, довольно вопросов! – вскричала миссис Тушетт. – Будьте добры поискать ответы сами.

Тем не менее любопытство молодого человека далеко не иссякло.

– А ведь вы мне так и не сказали, что планируете с Изабеллой…

– Что планирую… Разве она отрез шелка? Моя племянница – девушка самостоятельная, так она мне и заявила.

– О чем, интересно, вы говорили в телеграмме, когда упоминали ее независимость?

– Господи боже мой! Что могла – то и написала. Подробные объяснения стоят слишком дорого, особенно когда телеграфируешь из Америки. Пойдемте-ка к вашему папеньке.

– Так ведь еще не время.

– Очевидно, он вне себя от нетерпения, – улыбнулась миссис Тушетт.

О нетерпении отца Ральф мог бы рассказать немало, однако смолчал и предложил матери руку. Воспользовавшись положением, остановил ее на середине лестничного марша. Следует отметить, что лестница была широкой, пологой, из потемневшего от времени дуба, с весьма надежными перилами – словом, одной из достопримечательностей Гарденкорта.

– Не собираетесь ли вы выдать кузину замуж?

– Замуж? Я еще не выжила из ума, чтобы сыграть с ней подобную шутку. Кроме того, она вполне способна сама найти себе партию. Все в ее руках.

– Имеете в виду, что она уже присмотрела себе будущего супруга?

– Насчет супруга не скажу, однако есть один молодой человек из Бостона…

Ральф, не желая слышать о молодых людях из Бостона, возобновил спуск.

– Папенька говорит, что какую американскую девицу ни возьми – все помолвлены!

Мать снова напомнила, что любопытство Ральфу следует удовлетворить, побеседовав с его объектом. А молодому человеку и без того было ясно: поводов хоть отбавляй. К счастью, ему выдалась возможность для подобной беседы, когда они остались с Изабеллой вдвоем в гостиной. Лорд Уорбертон, приехавший верхами из собственного поместья за десять миль, откланялся еще перед ужином, а через час после трапезы миссис и мистер Тушетт, по-видимому вдоволь насладившись обществом друг друга, под предлогом усталости удалились каждый в свои покои. Итак, молодому человеку выпал целый час наедине с мисс Арчер. Та, невзирая на поездку из порта, занявшую добрую половину дня, признаков изнеможения не выказывала. На самом деле утомилась она до крайности и сознавала, что назавтра за стойкость непременно придется расплачиваться. Впрочем, признаваться самой себе в отсутствии сил Изабелла почитала возможным лишь тогда, когда таковых не оставалось вовсе.