Родители Димы очень любили Дашу, да что там любили – они надышаться на нее не могли, потому что ей действительно удавалось сдерживать мужа. Даша не работала, перевелась с дневного обучения на заочное, поэтому бо́льшую часть времени была дома, рядом с Димой, и помощь ему вызывала мгновенно. Диму чистили, приводили его в порядок за огромные деньги, которые не скупясь давали родители.

На некоторое время воцарялось счастье. Дима становился любящим и нежным, а его родители забрасывали Дашу дорогими подарками.

Но потом все начиналось снова: ломка, агрессия. Он ужасно на нее ругался в такие моменты, обвиняя в чем-то, чего Даша не могла разобрать.

Однажды у Димы случился страшный припадок. Он схватил ножницы и стал носиться за ней. Что-то ему причудилось. Брызгая слюной, он кричал нечто несвязное. Его глаза застыли, зрачки превратились в черные точки. Казалось, что он смотрит внутрь себя, в свои кишки, в свою печень, и видит там ужасы.

Даша не смогла выдержать этой сцены, и, выждав, когда он отскочил в сторону, выскользнула из квартиры.

Она целый час бродила по улицам, боясь возвращаться домой. Сердце Даши бешено колотилось.

Когда она вернулась домой, произошло то, чего она втайне всегда опасалась: Дима лежал посреди коридора, скорчившись в луже крови. Как потом выяснилось, он напоролся на ножницы.

Дашу обвинили в том, что она убила мужа. Родители Димы, до этого такие мармеладные и ванильные, кричали на нее, обвиняли в том, что она убила их хорошего мальчика, чтобы завладеть его наследством – они купили Диме квартиру, в которой они вместе с Дашей жили.

Родители Димы отказались оплачивать адвокатов. И еще у Даши создалось впечатление, что свекры подкупили следователя, чтобы факт наркомании сына был скрыт. А следователь был только рад: преступление раскрыто мгновенно, преступник обнаружен на месте, пойман с поличным. И отпечатки пальцев Даши на ножницах были. Еще бы! Это были ее ножницы.

Даша оказалась под следствием, дело передали в суд. У Даши создалось впечатление, что свекры даже перекупили ее адвоката, потому что тот вдруг начал убеждать суд, что Даша убила своего мужа в состоянии аффекта, требовал минимальный, полагающийся в этом случае, срок. Какой аффект? Какой минимальный срок?!

Даша наняла другого адвоката, которому заплатили столько, чтобы его невозможно было перекупить – пришлось расстаться с половиной драгоценностей, подаренных свекрами. Адвокат потребовала пересмотра следствия. Опять начались допросы, следственные эксперименты.

Следователь на этот раз был другой, и он смог установить, что Дима был самым что ни на есть махровым наркоманом и что на ножницы напоролся он сам. И без ножниц судьба уготовила ему короткую жизнь.

Освободили Дашу прямо из зала суда.

Когда вина с нее была снята, родители Димы снова стали шелковыми: они упрашивали, чтобы она никому не рассказывала, какой Дима был на самом деле. А кому она расскажет? Да и не хотелось ворошить весь этот ужас. Все то время, которое она провела под следствием, было для нее еще бо́льшим кошмаром, чем Димины припадки ярости.

Квартира по наследству досталась Даше, но она не смогла в ней оставаться: каждый сантиметр напоминал о тех страшных днях, о мучительных припадках мужа, о собственных страданиях. Она продала квартиру и оставшиеся драгоценности. Ей хотелось расстаться со всем, что могло бы напоминать об этом замужестве. Она купила себе новое жилье и начала жизнь заново. С чистого листа.

Целый год она приходила в себя и думать не могла ни о каких отношениях. Снова перевелась на дневное и погрузилась в учебу. Чтобы занять время, устроилась на работу. В скором времени у нее появились новые друзья, которые ничего не знали о ее страшной жизни в прошлом. Но сама она постоянно задавала себе вопрос: как же ее так угораздило? Почему среди всех своих поклонников она, девушка без намека на вредные привычки, выбрала самого тяжелого, безнадежного наркомана?