Биркин, который казался замкнутым, оторванным от реальности, призрачным, представил ее как мисс Даррингтон. Она резко и как бы неохотно протянула руку для приветствия, пристально разглядывая Джеральда темными, широко раскрытыми глазами. Он сел, и тепло волной накатило на него.

Появился официант. Джеральд посмотрел, чем были наполнены бокалы. Биркин пил что-то зеленое, перед мисс Даррингтон стояла маленькая ликерная рюмка, на дне которой оставалось совсем чуть-чуть напитка.

– Не желаете ли еще …

– Бренди, – сказала она, допивая последнюю каплю и ставя рюмку на стол.

Официант исчез.

– Нет, – повернулась она к Биркину, продолжая прерванный разговор. – Он не знает о моем возвращении, он ужаснется, увидев меня здесь.

Она слегка картавила, произнося слова так, как лепетал бы их ребенок, и это одновременно казалось и естественным, и намеренным. Ее голос был тусклым и бесцветным.

– Где же он тогда? – спросил Биркин.

– Устраивает выставку для узкого круга приглашенных в доме леди Снельгроув, – ответила девушка. – Уоррен тоже там.

Они замолчали.

– Итак, – спросил Биркин бесстрастно, но заботливо, – что ты намерена делать?

Девушка угрюмо помедлила. Для нее этот вопрос был не из приятных.

– Ничего, – сказала она. – Завтра начну искать место натурщицы.

– К кому ты пойдешь? – спросил Биркин.

– Сначала пойду к Бентли. Но, боюсь, он сердится на меня за мое исчезновение.

– Это когда ты позировала для его мадонны?

– Да. А если я ему не нужна, я знаю, что всегда смогу работать у Кармартена.

– Кармартена?

– Лорда Кармартена – фотографа.

– Прозрачная ткань, голые плечи…

– Да. Но все совершенно прилично.

Опять повисла пауза.

– А что ты будешь делать с Джулиусом? – спросил он.

– Ничего, – ответила она. – Просто буду его игнорировать.

– Так у вас все кончено?

Она не ответила на его вопрос, угрюмо отвернувшись в сторону.

К их столику торопливо подошел еще один молодой человек.

– Привет, Биркин! Привет, Киска, когда это ты вернулась? – нетерпеливо спросил он.

– Сегодня.

– А Халлидей знает?

– Понятия не имею. Мне все равно.

– Ха-ха. Так между вами все по-прежнему, не так ли? Не возражаете, если я присяду к вам?

– Не видишь, мы с Р’упертом р’азговариваем, – холодно, и в то же время трогательно, словно ребенок, сказала она.

– Чистосердечное признание облегчает душу, не правда ли? – съязвил молодой человек. – Ладно, всем пока.

Окинув Биркина и Джеральда пронзительным взглядом, молодой человек ушел, развернувшись так круто, что полы его пальто взметнулись в стороны.

Все это время на Джеральда никто не обращал никакого внимания. Однако его чувства говорили ему, что девушка тянется к нему всем телом. Он ждал, прислушивался к разговору, пытаясь сложить воедино разрозненную информацию и понять, о чем идет речь.

– Ты будешь жить у себя на квартире? – спросила Биркина девушка.

– Да, дня три поживу, – ответил Биркин. – А ты?

– Пока не знаю. Я всегда могу пойти к Берте.

Последовало молчание.

Неожиданно девушка обернулась к Джеральду и достаточно официально, вежливо и холодно спросила его, как спросила бы женщина, сознающая более высокое положение своего собеседника и в то же время не отрицающая возможности возникновения между ними более интимных отношений:

– Вы хорошо знаете Лондон?

– Не сказал бы, – рассмеялся он. – Я бываю в городе достаточно часто, а сюда пришел впервые.

– Так вы не художник? – спросила она, и по ее голосу сразу можно было сказать, что она будет общаться с ним не так, как с людьми своего круга.

– Нет, – ответил он.

– Он человек военный, а кроме того – исследователь и Наполеон от промышленности, – отрекомендовал его богемному обществу Биркин.