И тут я поняла, что до сих пор никому не рассказала про неё. Во мне снова шевельнулось чувство вины за то, что не смогла её переубедить, и она теперь не получит помощь, которая ей так необходима.
– Я должна была сказать раньше, – начала я, пытаясь смягчить ситуацию, насколько возможно. – Полина больше не придёт, она благодарит вас за помощь, но она уезжает в Германию и не сможет посещать занятия…
Исида внимательно посмотрела на меня, и я поняла, что она видит меня насквозь:
– Проблема же не в том, что ей нужно уехать, верно? – сказала она с грустной улыбкой. – Занятия можно проводить и по скайпу, для нас расстояния – не проблема.
– Да, – вынуждена была признать я. – К сожалению, она тоже потеряла веру в нас, и я не смогла… не успела её переубедить.
– Я тебя понимаю, – мягко ответила Исида, качнув головой, – когда уходят ученицы, это всегда больно… Но, возможно, ещё не всё потеряно. Иногда нужно время для того, чтобы прозреть и увидеть Истину…
На последних фразах наставницы мы вдруг услышали странный шум, доносящийся с улицы. Нестройный хор голосов выкрикивал что-то, скандировал какие-то лозунги, но, что именно кричали, разобрать было сложно.
– Да что там происходит?! – встревоженно воскликнула Катя и быстро пошла по направлению к окну.
Мы все повернули головы в её сторону, а Катя застыла, глядя вниз через оконное стекло.
– Что там? – не выдержала Инна, и в этот момент Катя развернулась к нам.
Она явно была чем-то шокирована – глаза её расширились, и в них читался страх, граничащий с отчаянием.
– О Господи! – выдохнула она. – Кажется, снова началось!
Мы все моментально вскочили со своих мест и бросились к окну.
На площадке перед нашим офисным зданием толпились люди. Навскидку их было около пятидесяти – может быть, ста человек, и вели они себя очень активно, если не сказать, агрессивно – кричали, свистели в какие-то свистки, размахивали флагами с непонятными перечёркнутыми символами. В руках они держали плакаты, на которых красной краской было выведено: «Нет – сектантам и мошенникам!», «Требуем закрыть притон», «Хватит обманывать женщин!»… Это только то, что я смогла разглядеть – были и другие надписи, но суть уже была ясна. Судя по всему, подобные лозунги они и выкрикивали, хотя через оконное стекло разобрать конкретные слова было невозможно. Как и разглядеть конкретные лица митингующих.
– Мы что, теперь даже не сможем спокойно выйти на улицу? – прошептала Катя с ужасом. – Наверняка они всех нас знают в лицо!
Похоже, нас заметили снизу, потому что кто-то начал активно указывать рукой на наши окна, и толпа буквально взревела, с новой силой начав скандирование:
«До-лой. Сек-ту. До-лой. Сек-ту…»
Мы переглянулись, читая в глазах друг друга похожие вопросы. Что это – спланированная акция недоброжелателей? Стихийный митинг жертв пропаганды, которые поверили в фальсификацию? Что они собираются делать дальше?
И что делать нам?
Глава 3
Из окна ресторана открывался панорамный вид на Новый Арбат, и взгляд Насти то и дело падал на кружащиеся за стеклом снежинки, на снующие по улице машины, на бегущих по своим делам прохожих. Несмотря на начало марта, в воздухе пока ещё не было и намёка на то самое ощущение весны, которое приносит с собой ветер обновления, пробуждения природы и самой жизни… Пейзаж за окном был выдержан в серых тонах, как всегда в период затяжной зимы, которая продолжалась здесь по меньшей мере полгода…
«Вот где пятьдесят оттенков серого», – иронично подумала Настя и мечтательно улыбнулась. В голове замелькали картинки с совершенно иными пейзажами: лазурный берег Коста-Брава – чистейшая лазурная гладь моря, сине-фиолетовое небо с оранжевыми мазками закатных всполохов, очертания средневекового замка из красного камня с колоритными башенками на фоне неба, моря и солнечного диска на горизонте. Ей иногда казалось, что это слишком идеально для того, чтобы быть правдой…