Я судорожно хватаюсь за лямки рюкзака. Смутно знакомого… Бегу вниз по лестнице. В подъезде тянет гнилью из мусоропровода. Затхло. Хочется биться головой о стены. Обида захлёстывает, и я не могу с ней совладать. Я чувствую, как по щекам текут горячие капли слёз. Скрип двери – и я на свободе. Морозный воздух бросается в лицо и превращает слёзы в ледышки. Отчаяние смешивается с обидой и болью.

Где я и кто я? Узкий тротуар, витрины с мерцающими гирляндами, призывно мелькающие рекламные табло, проносящиеся мимо машины. Вокруг – шум, мельтешение народу, оживление. Случайные прохожие скользят по мне взглядами и в предновогодней суете пробегают мимо, говорят между собой о чём-то, смеются.

Лица сменяют друг друга. Радостные, сосредоточенные, серьёзные, воодушевлённые, уставшие. Целая палитра эмоций. До меня долетают обрывки разговоров. Человек в костюме Деда Мороза подмигивает мне и машет рукой, поправляя мешок за плечами…

Да кто же я, в конце концов?! Кристина?

Одно из проворных жёлтых такси внезапно притормаживает совсем рядом, и я смотрю на себя в тонированное боковое окно. Боже мой! Это… моя дочь!

Но как, Господи?! Почему я оказалась в её теле?

Шокированная своим открытием, я резко отворачиваюсь от машины и иду по тротуару вдоль проезжей части, лихорадочно осматриваясь. Где я? Жёлтое такси медленно движется следом, и страшная догадка шевелится во мне. Игорь! Это же его такси!

Последнее, что я вижу – вывеска с названием улицы и номером дома.

Когда меня выбросило в реальность, я обнаружила себя в том же кресле, в уютной комнате с камином, антикварными часами, украшенной ёлкой. Амулет на шее, который я не переставала сжимать в ладони, стал горячим и пульсировал под моими пальцами. Я снова не могла отойти от шока.

Сначала была какая-то незнакомая девушка – Кристина. А теперь… Теперь я каким-то образом подключилась к Ксюше?! Я видела мир её глазами! Переживала её эмоции! Всё было так отчётливо, как будто я действительно выходила из тела и бродила сейчас по морозной улице.

Боже! Шок от нового опыта моментально сменился страхом за дочь. Ей грозит опасность! Прямо сейчас? Или я видела ближайшее будущее?!!

Меня затрясло, и, не помня себя, я со всех сил рванула вверх по лестнице.

На бегу я заглянула в комнату, где Ксюша должна была уже давно спать и видеть десятый сон. Кровать дочери была пуста! Пока мы с Костей занимались любовью, она по-тихому уехала, не сказав ни слова.

Чувство вины лавинообразно накрыло меня, и лишь необходимость действовать, причём, действовать как можно быстрее, заставляла меня сохранять самообладание.

– Костя, просыпайся, – выпалила я, врываясь в спальню.

Зимний заворочался, кое-как выбираясь из объятий Морфея и потирая заспанные глаза.

– Что случилось?

– Ксюша! Она в опасности! Надо срочно ехать!

Надо было отдать Косте должное: услышав мой тревожный голос и поняв, что дело серьёзное, Зимний тут же встряхнулся и принялся стремительно одеваться.

– Куда ехать? – только и спросил он без лишних слов, торопливо натягивая брюки.

Я на миг задумалась, вспоминая. Картинки видения мелькали перед глазами.

Обшарпанный подъезд старой пятиэтажки. Витрины, тротуары, дома, кафе… Я знала это место!

– В центр. Страстной бульвар, – ответила я уверенно, скидывая махровый халат и влезая в джинсы. – Куда именно, я там покажу. Там… Я боюсь, что… В общем…

– Этот урод объявился, да?! – спросил Костя, уже спускаясь в холл. Я не ответила, только неопределённо мотнула головой.

Насчёт этого видения говорить Косте я тоже не хотела. Боялась. Что он подумает? Ведь серьёзные люди, такие как Зимний, никогда бы не поверили во все эти чудеса, в магию, в возможность видеть глазами другого человека на расстоянии. Чувствовать его боль и страдания так, будто это твои страдания и твоя боль…