А Сашка вроде бы был счастлив и пока всем доволен. Конечно, для мальчика это – великолепное приключение, о котором он будет осенью рассказывать одноклассникам. Если они, конечно, вернутся домой осенью, одернула себя Алла. Теперь она не была ни в чем уверена, вообще чувствовала себя очень неуверенно и некомфортно. Ей приходилось полагаться только на себя. Рядом не было человека, на плечо которого она могла бы опереться, кому она бы полностью доверяла. Она ведь точно знала, что Литвинов преследует свои интересы, а не ее и не Сашкины.

К большому удивлению Аллы, у Литвинова имелся план дворца, нарисованный кем-то от руки, сверяясь с которым, он уверенно шел к какой-то цели, отмахиваясь от слуг, как от назойливых мух. Слуги, как поняла Алла, неплохо выучившая за эти годы французский, пытались остановить продвижение орды по залам и коридорам. Но куда там…

Первыми, рассекая встречных, шли четверо шкафообразных телохранителей, которых Алле было трудно отличить друг от друга. Сама Алла, Сашка и Литвинов следовали за ними. Потом семенили два юриста, пятеро переводчиков рассредоточились среди группы сопровождения, многочисленные лица мужского пола (и непонятного Алле предназначения), прилетевшие с ними, шли строем, часть осталась в аэропорту, чтобы проследить за перегрузкой багажа и доставкой его во дворец. В группе сопровождения также имелось с десяток девушек, причем разноплановых внешне. На вопрос удивленной Аллы Литвинов ответил, что девушки им вполне могут понадобиться для работы с клиентами. Алла не стала уточнять какими. Она вообще решила не спорить с Литвиновым. Себе дороже. И еще она признавалась себе, что никого в жизни так не ненавидела…

Тетя перед отлетом сказала ей, чтобы она расслабилась и получала удовольствие. Пока не получалось. Алла все время находилась в напряжении. Она вообще не исключала, что может даже… оказаться в тюрьме (тьфу через левое плечо). Кто знает, что предпримет полиция? Кто знает, что предпримет Интерпол, который скорее станет действовать на стороне княжества, чем какой-то самозванки из России? Алла полностью отдавала себе отчет, что они с Сашкой – самозванцы, хотя ее сын – на самом деле также еще и сын Алана Фортунского. Но Алла надеялась, что вскоре все как-то образуется. Она простится со своей первой любовью и вернется в Россию. Вместе с сыном, и без Литвинова.

– Так, в тронном зале нас не ждут, как я и предполагал, – прошипел Литвинов. – Ну, мы им сейчас покажем кузькину мать! – Он сжал кулак и потряс им в воздухе.

– Куда мы теперь пойдем? – спросила Алла.

– Знакомиться с твоими родственниками. Ты же их, кажется, никогда в жизни не видела?

Алла покачала головой. Сашка, раскрыв рот, оглядывался по сторонам. Стены зала украшали резные дубовые панели и старинные подсвечники, вроде бы бронзовые. Под потолком висели знамена, причем как старые, выцветшие, так и совсем новые. Огромная люстра была сделана из бронзы и хрусталя, тысячи прозрачных кусочков красиво перемежались темными металлическими пластинками.

– На золото бабок пожалели? – тихо спросил за спиной Аллы один телохранитель у другого.

– Может, княжество бедное? – задумчиво произнес второй. – И мы зря сюда приперлись?

– Не-е-е, – протянул первый. – Иначе Славик с Костей Хохлом сюда бы не поперлись.

«Кто этот Костя Хохол? – подумала Алла. – Он-то еще откуда взялся?»

– Ну-ка, пацан, залезь-ка на трон, – тем временем повернулся к Сашке Литвинов, осмотревший зал взглядом хозяина. – Нужно попрактиковаться. Давай-давай. Мы тебя сейчас сфоткаем.