– Значит, я вас немного старше. Два месяца назад мне исполнилось тридцать восемь.

По-детски непосредственное Анютино изумление ей, конечно, польстило – обычно женщины скупились на искреннюю реакцию, норовили ее подколоть, намекнуть, что удачно сложившийся генетический пасьянс компенсируется интеллектуальной неполноценностью, и вообще, наверняка она уже сделала тридцать три подтяжки, а под дорогой одеждой прячется отмеченная пигментными пятнами вислая грудь.

Анюта же не могла оторвать взгляд от ее лица – молодого, гладкого.

Красивая, как ведьма. Ведьмы не стареют.

Время, когда она сама чувствовала себя хорошенькой и желанной, пролетело так быстро, что Нюта едва успела распробовать свою женственность на вкус. Хохотушка с русыми кудряшками, которые так трудно было угомонить, чтобы они не торчали во все стороны вокруг ее подвижного лица. Ей было шестнадцать, когда она встретила Васю. Он вернулся из армии и сразу обрел статус самого популярного парня во дворе, короля микрорайона. Зеленоглазый, с широкими скулами, мужественными крупными чертами лица, высокий, поджарый, сильный. Он жил в соседнем подъезде, и Нюта за ним украдкой наблюдала. То есть это она сама считала, что украдкой, а между тем весь двор полагал, что она бегает за Васей как собачонка. Десять раз в день выносила помойное ведро в надежде случайно с ним столкнуться, поймать его насмешливый взгляд.

– Мужчины не любят преданных таких, – говорила ее лучшая подруга Тома. – Что ты творишь-то, как самой не стыдно?

– А вдруг это настоящее? – мечтательно вздыхала Нюта.

– Он мне не нравится. Самоуверенный мужлан. С таким будет куча проблем.

Вася был бы дураком или импотентом, если бы не воспользовался щенячьей преданностью полногрудой школьницы, которая не сводила с него восторженных глаз, трогательно запиналась, обращаясь к нему по имени, и топтала пыльный асфальт двора своими лучшими туфлями, неловко пытаясь делать вид, что выносить мусор на двенадцатисантиметровой шпильке – банальное дело.

Однажды он подошел, потрепал ее по щеке и лениво протянул: «Поехали купаться!» Вот так просто. Одна фраза, и Нютина жизнь раскололась на две половинки. В одной была родительская строгость, оберегаемая девственность, смутные планы на жизнь, инфантильные мечты, возбужденный шепоток с подругами, взгляды искоса, старая тушь, в которую сначала надо поплевать, попытка выстричь челку, как у Натальи Варлей. А в другой – только это «Поехали купаться!» и его прищуренные глаза с бурыми капельками на бутылочно-зеленой радужке.

Анюта пропала. Никому ничего не сказав, позволила себя украсть. На переднем сиденье старенькой «шестерки», которую он взял у отца, она чувствовала себя самой счастливой девушкой в мире, врывающийся в открытое окно пыльный сквозняк трепал ее волосы, она хохотала без повода, успевая подумать: не выглядит ли она полной идиоткой.

Вася привез ее к поросшему тиной пруду, оазису в жарком мареве июля. Достал из багажника клетчатый плед, расстелил на траве. Анюта отдалась ему бездумно, без кокетливых препирательств, без разговоров о будущем, просто ей казалось, что так будет правильно, и все. Боли она не заметила, лишь в какой-то момент увидела на бедрах темную липкую кровь, клетчатый плед пришлось потом выбросить. Вася был удивлен ее девственностью еще больше, чем Нюта его вниманием.

– Что же мне теперь с тобой делать?

– Жениться, – серьезно ответила она.

Анюта не любила секс. Просто она до того любила Василия, что приняла бы из его рук и отравленное вино, все, что он предлагал, она считала единственно правильным. Может быть, она из редкой породы однолюбов. Может быть, просто дура. Время шло, очарование не развеивалось. Она по-прежнему любовалась каждой его черточкой, особенно умиляли Васины изъяны и шероховатости – нездоровая бледность, кариес на переднем зубе, желтоватые ногти на ногах.