Леди Ланзбури с благосклонной улыбкой взирала на девушку, которой, скорее всего, суждено было стать графиней Ланзбури, ее невесткой.

– Лидия, дорогая! Как вы очаровательно выглядите! Я так рада, что вы и ваш отец смогли приехать ко мне на день рождения. Жаль, что ваш визит в Чалфонт будет кратким, хотя не сомневаюсь, что поездка в Париж вам понравится.

– Совершенно с вами согласна, леди Ланзбури. Мы уезжаем завтра, но нам не терпелось побывать у вас.

– Надеюсь, вас ждут несколько приятных недель. Кристофер, ты будешь по ней скучать.

– Не сомневаюсь, – ответил Кристофер, улыбаясь Лидии.

– Тем выше вы оцените меня, когда я вернусь, – ответила Лидия, заглядывая ему в глаза, хотя вниманием Кристофера пыталась завладеть Октавия, которая нетерпеливо подпрыгивала на месте; лоб мисс Спеллинг прорезала неодобрительная морщина.

Джейн показалось, что граф Ланзбури выглядит выше и элегантнее, чем обычно. Стараясь усмирить бешено бьющееся сердце и не желая вмешиваться в чужой разговор, она сделала шаг назад. Граф вежливо кивнул ей, а мисс Спеллинг, с видом собственницы положившая руку в перчатке на сгиб его локтя, делано улыбнулась и смерила ее нарочито холодным взглядом.

Весело рассмеявшись, Октавия обняла брата за талию – к большой досаде мисс Спеллинг. Когда девочка дотронулась до оборки на ее юбке, американка поспешила отстраниться с таким видом, словно ее ужалила оса.

– Леди Октавия, пожалуйста, не трогайте мое платье! – нервно воскликнула она.

Октавия отдернула руку и испуганно посмотрела на Лидию снизу вверх, а затем повернулась к Джейн с обиженным и изумленным видом. Ей не понравился тон мисс Спеллинг. Кроме того, девочка не понимала, что она сделала не так.

Желая поскорее утешить Октавию, Джейн взяла девочку за руку и отвела в сторону.

– Леди Октавия всего лишь восхищалась вашим платьем. Она не сделала ничего плохого, прошу вас, не кричите на нее. – Посмотрев на Октавию, она улыбнулась: – Не огорчайтесь, леди Октавия. Вы не допустили никакой ошибки.

Застигнутая врасплох резкостью и решительностью Джейн, мисс Спеллинг посмотрела на нее с суровым укором.

– Почему же нельзя сделать ей выговор? Кажется, говорят: «Пожалеешь розгу – избалуешь ребенка».

– Говорить можно все что угодно, – с поразительным спокойствием ответил граф Ланзбури. – Нам нравится баловать Октавию. – Отвернувшись от мисс Спеллинг и с нежностью посмотрев на сестру, он погладил ее по щеке: – Как ты, куколка? Все хорошо? – Убедившись, что Октавия успокоилась, он с нежностью улыбнулся, надеясь, что ему удалось замять неловкость. – Лидия, – продолжал он, – позвольте представить вам мисс Мортимер. Кажется, вы незнакомы.

Мисс Спеллинг развернулась к Джейн и осмотрела ее с головы до ног и с ног до головы. На ее губах заплясала насмешливая улыбка. Джейн почувствовала холодную враждебность, исходящую от мисс Спеллинг. Эта враждебность давила на нее, сжимала ледяными, негнущимися пальцами.

– Вы бывали за границей, мисс Мортимер?

– Я жила за границей почти всю жизнь, – ответила Джейн. – Мой отец был ученым; он писал книги и коллекционировал древности. Мы много путешествовали.

– В самом деле? – ответила мисс Спеллинг, на которую слова Джейн, очевидно, не произвели никакого впечатления; улыбка словно приклеилась к ее алым губам, но глаза оставались холодными. – Ах, как странно!

Стараясь сохранить невозмутимость, Джейн следила за тем, как переливаются на солнце бриллиантовые серьги в ушах мисс Спеллинг. Она тщетно искала в Лидии следы мягкости и доброты: Лидия была тверда, как ствол старого дуба.