– В переднем зеркале отражается то, что сзади. Таким образом, ты сможешь увидеть, как ты выглядишь с затылка или в профиль. Помоги нам правильно встать.
Подошедшая Ида не скрывала зависти.
– Где вы взяли эти зеркала?
– Нам их одолжила графиня.
Все зааплодировали такой удаче: подобное сокровище могло принадлежать лишь знатной даме; торговцы даже не предлагали зеркала простолюдинам – куда такое бедноте!
Анна глянула внутрь круглого ободка, рассмотрела свое удивленное лицо, оценила замысловатые завитки светлых волос, уложенных в изящную прическу, удивилась, какая у нее длинная шея и изящные ушки. Однако ее не покидало странное чувство: хотя ничего неприятного в зеркале не отражалось, увиденное было совершенно непривычным – она смотрела на незнакомку. Ее перевернутое изображение – в фас, сбоку или сзади – могло принадлежать и ей, и кому угодно другому; оно совсем не походило на нее.
– Ты довольна?
– О да! Спасибо.
Не отличавшаяся тщеславием Анна, отвечая на вопрос тетки, думала, что та спрашивает о зеркале.
– Ты что, не отдаешь себе отчета в том, как тебе повезло?! – рявкнула бабушка Франциска.
– Конечно отдаю, – возразила Анна, – мне очень повезло, что оно мне досталось.
– Да нет, я имела в виду Филиппа. Другого такого не сыщешь.
Соседки степенно закивали. Мужики в Брюгге большая редкость. Никогда еще в городе не было такого дефицита… Мужчины исчезли. Сколько их осталось? Один на двух баб? Может, даже один на трех. Бедная Фландрия была поражена странным недугом: нехваткой сильного пола. За несколько десятилетий мужское население на севере Европы снизилось настолько, что это уже вызывало опасения. Многим женщинам пришлось смириться с одинокой жизнью или уйти в монастырь; некоторые отказались от материнства; самые смелые, чтобы справиться с нуждой, овладели мужскими ремеслами – кузнечным или столярным делом.
Галантерейщица строго взглянула на приятельницу, расслышав в ее голосе упрек.
– Так было угодно Господу! – заявила она.
Бабушка Франциска вздрогнула, испугавшись, что ее могут обвинить в богохульстве.
– Разумеется, это Господь послал нам такое испытание! – торопливо исправилась она. – Это Господь призвал наших мужчин отправиться в Крестовые походы. Во имя Его они гибнут, сражаясь с неверными. Господь убивает их в море, на дорогах, в лесах. Господь убивает их на работе. Господь призывает их к себе раньше нас. Это по Его милости мы хиреем без них.
Анна поняла, что бабка Франциска ненавидит Бога; она выказывала скорее страх, чем обожание, описывая Его как грабителя, палача, убийцу. Анне, напротив, не казалось, что Бог таков или что Он действовал там, где виделся бабке.
– У тебя, милая Анна, все сложится как встарь: муж, много детей. Ты счастливица. К тому же твой Филипп не мужлан. Не так ли, дамы?
Те закивали, смеясь – одни от смущения, другие от возбуждения, – что кто-то интересуется их мнением по такому вопросу. Шестнадцатилетний Филипп был крепким фламандским парнем, с длинными ногами, узкой талией, широкими плечами, светлой кожей и лохматой копной волос.
Тетя Годельева воскликнула:
– А знаете, жених-то стоит на улице, поджидает невесту!
– Да ну?
– Он знает, что мы ее одеваем, он просто вскипел. Как вода на огне! Если бы от нетерпения можно было помереть, его бы уже давно в живых не было.
Анна подошла к окну; промасленную бумагу с рам уже сняли, чтобы впустить весну. Стараясь не заслонить свет, она наклонилась и увидела стоявшего на мостовой Филиппа, который весело болтал с друзьями, приехавшими из Брюгге в Сент-Андре, деревню, где жила бабка Франциска, в миле от большого города. Да, время от времени поглядывая на верхний этаж, он ждал ее, страстно и радостно. Анна с облегчением вздохнула. Она не должна сомневаться!