— Ну, Вовик, и чо? — продолжал он выпендриваться.

— А ничо. За что пацана избили? — негодовала я, заметив разбитую губу у парнишки. — Заняться, что ли, больше нечем? Шли бы свои гормоны лучше в спортзале выплескивать.

— А ты жизни нас не учи, поняла? Без тебя ученые, — стал угрожающе надвигаться на нас паршивец. — А вот этот щас еще получит, чтобы не ходил по нашему району без моего разрешения.

Только я хотела возмутиться, по какому праву этот пубертатный малой решает, кому здесь ходить, а кому нет, как подала голос Ксюша:

— О, патрульные идут!

Я схватила самого борзого парня за шкирку и потащила на свет.

— Вот сейчас мы и посмотрим, кто здесь решает: ты или полицейский.

— Отпусти, коза, — завопил он и дернулся в сторону.

Я не ожидала, что пацан окажется таким сильным. Он толкнул меня в бок, и мы упали на влажную траву, но я так и не отпустила мальчишку. Тот брыкался, извивался, как червяк, но встать не мог.

На наши шум и крики быстро сбежались патрульные. Разбираться они не стали, и выволокли всех из кустов на свет. Увидев меня в порванном платье и трех потрепанных парней, полицейские решили увезти нас в участок.

Вот и погуляли с подругой. В коем-то веке.

— Это все из-за тебя, — злился на меня Вовик, сидя в полицейской машине рядом со мной.

— Если бы у тебя кулаки не чесались, то и не сидел бы сейчас здесь, — отчитывала я озлобленного парня. — Словами надо проблемы решать. Словами!

— Кто бы говорил! — воскликнул Вовка, и его тут же утихомирили полицейские.

Когда нас привезли в участок, там уже никто не удивился, увидев меня.

— Ковылина, что на этот раз? — шумно выдохнув, спросил меня Воронцов.

— Степан Вениаминович, я ничего не сделала, — возмущенно заявила я. — Там мальчишки в кустах подрались, а я…

— А вы как тот пострел, что везде поспел, — не дал мне договорить наш участковый. — Ксения Николаевна, а вы что здесь делаете? По мужу соскучились?

— Я с Таткой была... То есть с Татьяной, — виновато опустила взгляд в пол моя соседка.

— Ковылина, если у тебя шило в одном месте, не надо втягивать в свои приключения спокойных граждан, которые обычно в это время уже спят, — пригрозил мне участковый. Я уже не обижалась на него. Он постоянно ворчал, как дед, но выполнял свои обязанности. Наверное, мужчина просто устал видеть у себя в кабинете одни и те же лица, к которым я каким-то образом каждый раз умудрялась причислиться.

Нас усадили на стульчики и велели ждать. В стороне, развалившись на своих рабочих местах, молодые сотрудники листали что-то в телефонах.

— Шухер, Ствол идет, — вдруг сказал один из них. Все остальные спрятали свои гаджеты и сделали вид, что усердно работают.

— А почему Ствол? — полюбопытствовала я у офицера, который остался с нами. А сама шепнула Ксюше: — Неужели у него есть огромный пистолет или что-то другое не меньшего размера?

— Татка! — покраснела подруга и захихикала.

— Потому что Макарович он по отчеству. Пистолет Макарова, сокращенно — ствол, — поделился со мной болтливый сотрудник. — Он к нам совсем недавно перевелся, а уже порядки свои наводит.

Все вытянулись по струнке, и мы с Ксюшой замолкли, когда из-за угла вышел тот самый Ствол.

— Святые мощи из осиновой рощи, — пролепетала я. Вот так совпадение – Вишневский. А я – измазана в грязи и в порванном платье. Повезло.

— Что происходит? — нахмурившись, спросил он. — Здравствуйте. Я так понимаю, снова потерпевшая? — с насмешкой обратился ко мне Вишневский.

4. Глава 4

Я чуть сквозь землю не провалилась со стыда: я стояла перед мужчиной, которого хотела покорить, в драном, измазанном травой и грязью платье и с гнездом на голове. Буквально с гнездом – в волосах запутались ветки и листья.