— Знаете, я, пожалуй, откажусь от сотрудничества с вами, — вкрадчиво говорю я. — Я не готова вот так, по щелчку, срываться в ночь и терпеть фамильярности.

— Что, даже за работу в «Формуле» не готова? — с издевкой уточняет он. — Сергей Борисович, по-моему, ясно выразился: он возьмет тебя к себе, только если ты угодишь мне.

Я чувствую раздражение. Работа в «Формуле» была бы так кстати! Но я ведь себя не на помойке нашла и пресмыкаться не собираюсь.

— Я, пожалуй, наберу Сергею Борисовичу утром и попрошу другое тестовое задание, — говорю я, вздернув нос.

— А зачем ждать утра? Прямо сейчас и спроси. Уверен, он тебе откажет.

Кузнецов отставляет стакан и смотрит на меня с каким-то мстительным удовольствием.

Я развожу руками.

— К сожалению, когда ваши люди ворвались ко мне в квартиру, они не дали мне нормально собраться. У меня с собой только ключи, а телефона нет.

Кузнецов встает и подходит ко мне.

— А телефон тебе и не нужен. Можешь переговорить с ним с глазу на глаз.

— В смысле?

Он приобнимает меня за плечи и подталкивает в сторону двери.

— Сергей Борисович сейчас у меня в гостях.

— Прекрасно! — восклицаю я, хотя на душе начинают скрести кошки.

Сто процентов, Борисович этот мне откажет. Я сейчас еще в таком виде — хоть стой, хоть падай.

Мы проходим с Кузнецовым через коридор и останавливаемся у лестницы, ведущей куда-то вниз. Господи, что у него там? Пыточная?

— Спускайся! — велит Кузнецов тоном, не терпящим возражений.

— Не хочу! — Я хватаюсь за перила, решая сражаться за жизнь. Я еще слишком молода для того, чтобы быть замученной в каком-нибудь подвале.

Кузнецов наклоняет голову на бок:

— Иди вниз, Танчик. Чего встала?

— Не пойду.

— Почему?

— Не надо, пожалуйста, — жалостливым голосом бормочу я. — Я сделаю все, что захотите.

— Так я же сказал: хочу, чтобы ты шла вниз.

Он пытается отцепить мои пальцы от перил, но я брыкаюсь, отпихиваю его ногами. Я могу быть сильной и упрямой, когда по-настоящему испугаюсь.

Получив коленом в довольно чувствительное место, Кузнецов отшатывается, смотрит с подозрением.

— Что-то я не понял, Таня: ты пьяная, что ли?

— Я вообще спиртное не употребляю.

— Понятно.

Он подозрительно ухмыляется, а потом резко дергает вниз мои шортики, стягивает их почти до колен.

Меня как электричеством ударяет.

— Да как вы смеете? — визжу я. И само собой, отцепляюсь от перил, чтобы вернуть шорты на попу.

Кузнецов пользуется моментом, сгребает меня в охапку и взваливает на плечо.

— Поставьте меня на место! — воплю я и несколько раз бью его по спине.

Ему мои хлопки как слону дробина. Он разворачивается и неторопливо спускается по лестнице.

— Не надо! Нет! — Я дрыгаю ногами и пытаюсь за что-нибудь ухватиться.

— Да успокойся ты! — беззлобно бурчит Кузнецов, перехватывая меня покрепче. — Иначе мы сейчас вдвоем шеи переломаем.

Он такой невозмутимый, будто ему вполне привычно затаскивать женщин в подвалы. Я набираю полную грудь воздуха и кричу изо всех сил:

— Спасите! Эй, кто-нибудь, пожалуйста!

На мои крики никто не отзывается. Кузнецов минует ступени, проходит через узкий коридор и несколько дверей и только потом ставит меня на ноги. Я озираюсь. Мы в маленькой комнатке, обшитой деревом. Кажется, это сауна. Здесь не жарко, но заметно теплей, чем было в гостиной.

Передо мной на деревянной полке похрапывает, уложив под голову березовый веник, мужик в желтых труселях. Он на редкость мохнатый товарищ, настоящий мишка. У него даже спина покрыта густыми черными волосами.

— Ну прямо засмотрелась, — ревниво тянет Кузнецов. — Общайся давай и пойдем.