– Я не говорю, что хочу, чтобы ты вышла замуж.

– Но ты хочешь.

– Не суть, – упрямилась Терри. – Милая, я знаю, потерять Шона было ужасно. Но ты слишком молода, чтобы похоронить себя заживо вместе с ним.

Терри слишком часто говорит одно и то же в последние два года. Она просто не понимает, что Келли полна решимости избежать боли и риска, которые она ей предлагает. Любить прекрасно. Терять – разрушительно, а она достаточно уже потеряла, спасибо.

Келли посмотрела на подругу и улыбнулась:

– Честно говоря, ты хуже, чем бабушка.

– Это запрещенный прием, – пробормотала Терри. – Она все еще беспокоится о тебе?

– С тех пор как умер Шон, все больше с каждым годом. Постоянно поднимает тему своего переезда сюда, чтобы мне не было одиноко.

– О боже, – вздохнула Терри. – Я думала, ей нравится жить во Флориде с сестрой.

– Нравится. – Келли наклонилась, чтобы нарисовать лица трем оставшимся тыковкам. – Они играют в лото и путешествуют с клубом пенсионеров. Она отлично проводит время, но потом начинает беспокоиться обо мне и…

Ее мобильный внезапно зазвонил, и Келли вытащила его из кармана джинсов. Увидев номер, она вздохнула и выразительно посмотрела на Терри.

– Вот стоило только о ней заговорить…

– Бабушка? Правда? – От удивления глаза Терри стали как блюдца. – Блин, ее слух стал еще острее, чем раньше, раз она во Флориде слышит, что мы о ней говорим!

Келли рассмеялась. С чувством вины она переадресовала звонок в голосовую почту.

– Серьезно? – удивилась Терри. – Ты не собираешься с ней говорить?

– Мне вполне достаточно на сегодня одного разговора о моей несчастной личной жизни.

– Ладно. – Терри подняла руки вверх, сдаваясь. – Я отстану от тебя. Пока что.

– Спасибо. – Келли засунула телефон обратно в карман, пытаясь подавить угрызения совести из-за неотвеченного звонка.

– Но, – добавила Терри, прежде чем уйти обратно в кофейню, – только потому, что тебя не интересуют постоянные отношения. Что не означает, что ты не можешь наслаждаться временными.

Подруга ушла, а Келли снова впала в задумчивость. Временные отношения… Вернувшись к своим тыквам, она все еще размышляла на эту тему, и, когда в голове сложился примерный план действий, на ее губах заиграла загадочная улыбка.

Мика ненавидел готовить, но давно понял, что человек не может жить исключительно на сухом пайке. Особенно если ты поселился на задворках мира и не можешь заказать ничего, кроме пиццы. Он сделал глоток пива и перевернул пасту, жарившуюся в сковородке с оливковым маслом и чесноком. Добавил порезанные помидоры и рубленый бифштекс, перемешал все лопаточкой. Пахло аппетитно. Многие решили бы, что для обеда слишком рано, но он никогда не ел по расписанию.

В последние несколько часов он погрузился в свою книгу, едва замечая бег времени. Как всегда, когда поток слов иссяк, он выполз из своей норы, как гризли, после шестимесячной спячки.

– Привет!

Мика обернулся и посмотрел на открытую дверь. Прохладный воздух в этот час дня так приятно освежал. Но, конечно, если бы он знал, что его ждет вторжение, держал бы дверь запертой. Слишком поздно. На пороге стоял мальчик и смотрел на него. Ему было никак не больше трех-четырех лет. Каштановые волосы растрепал ветер. Карие глаза широко распахнуты и светятся любопытством, на коленках джинсов грязь, как и на кроссовках.

– Ты кто? – спросил он мальчугана.

– Джейкоб. Я вон там живу. – Малыш махнул рукой в сторону соседнего дома. – Я могу навестить мою тыкву?

Какое-то время шкварчание сковородки было единственным звуком в комнате. Мика смотрел на ребенка и понимал, что он из той компании, что шумит в саду Келли. Но это все еще не объясняло, почему мальчик оказался здесь и разговаривает с ним.