— Простудишься, Ласточка, — произносит он и, довольно стрельнув глазами, покидает беседку, а я так и стою, с открытым ртом.

Да что он себе, в конце концов, позволяет? Если я студентка-практикантка, это дает ему хоть какое-то моральное право так ко мне относиться? Что не так с этим Райнисом? Откуда столько хвалебных отзывов вокруг этого грубого павлина, который совершенно не понимает когда нужно промолчать?

Мне требуется несколько дополнительных минут, чтобы прийти в чувства и вернуться на свое новое рабочее место. Ни Лариса Николаевна, ни Райнис еще не вернулись с обеда, поэтому приемная закрыта, но я даже этому рада.

Спрятавшись за поворотом, сажусь на большой подоконник и пытаюсь уговорить себя с достоинством пройти эти длинные и невыносимые пять недель, которые меня ждут. Я справлюсь. Должна. Подумаешь, какой-то мужик решил указать мне мое место, можно подумать, он первый.

Мне всегда было не легко. Я росла без отца, мамины ухажеры сменялись один за другим, но это никогда не мешало ей достойно держать себя и работать в поте лица. Конечно, я понимаю, что ее место, такое жирное и прикормленное, досталось не просто так, и уж тем более, не за исключительный ум, но, зная свою маму, она делала все возможное, чтобы пробиться в этом городе. Она буквально шла по головам.

Несколько раз звоню ей, но безрезультатно. Только спустя минуту от матери приходит сообщение, что она очень занята, и что созвонимся вечером. Класс. Мой план по переходу в другой отдел видимо откладывается до завтра. Ну что ж, видимо так тому и быть, не звонить же Саввину с претензией? У нас не те отношения.

Покрутив в руках телефон, отмечаю, что есть еще время, и набираю Тимура. Мне нужен хоть какой-то лучик позитива.

— Привет, — слышу сонный голос своего типа парня. — Который час, Тань?

Я все понимаю, но все равно не могу не закатить глаза. Мы с ним такие разные. Когда я бодрствую — он спит, и наоборот. Эти его компьютерные игры до добра не доведут, но он говорит, что не просто играет, а что-то там создает.

— Уже обед, Тим. Ты во сколько лег, вообще?

Скорее всего пару часов назад, но мало ли. Вдруг он заболел, не дай Бог.

— В десять Мишка свалил, пока поел, а дальше все как в тумане.

Мило. В десять я уже боролась с приступом тошноты в этой приемной за спиной.

— Как дела? — Тима старается поддержать разговор, но выходит на троечку. — Ты где сейчас?

— Неужели так трудно запомнить, где я могу быть сегодня в такое время?

Бесит отчего-то. Столько раз я говорила, что с сегодняшнего дня у меня начинается преддипломная практика, но Тимур как всегда.

Я не стремилась к этим отношениям, но мы с детства дружим, вот только полгода назад решили попробовать как пара, но выходит не совсем то, что представлялось изначально.

— Малышка, прости, — шепчет в трубку. — Ты ведь знаешь, что заказ серьезный. Мы всю ночь работали, я, кажется, уже все на свете забываю. Старею, наверное.

— Ага. Или просиживаешь свою жизнь в компьютерном мире, — раздраженно хмыкаю я. Не могу держать себя в руках.

Ничего не имею против компьютеров и создателей всех тех игр и приложений, но не в ущерб же нашим отношениям. Сегодня мне особенно хотелось хоть какой-то поддержки и участия, а мы, кажется, все это оставили на этапе дружбы.

Тимур слушает, звякает чашками, а затем с жадностью пьет воду. Уже жалею, что ему позвонила.

— Прости, Тань, — спокойно, как на автомате, говорит он. — Я обещаю, что к выходным разгребусь и мы проведем вместе время. Хорошо?

Молчу. Мне его нехватает скорее как друга. Наше общение, шутки, веселая компания. Куда все это делось? Отношения провальные, как ни крути.