Почему все ушли, а я по-прежнему подпираю эту стойку секретаря?

— Извините, а куда мне идти? — наивно спрашиваю я, ведь с такой теткой ругаться нельзя. Она здесь первый человек: все про всех знает и всем, мягко говоря, руководит. — В нотариат?

Секретарь рассматривает меня через линзу своих модных очков и заметно хмурится.

— Нет. Со мной будешь.

— То есть как? Здесь? — меня бросает в пот от этого места.

— Да. Твоя преддипломная практика у начальника управления, — нехотя отвечает она, словно я тупица такая, не ведаю своего счастья. — Вон там, — указывает куда-то мне за спину, — твое рабочее место. Располагайся.

Так. Что-то тут не вяжется… это не совсем то, ради чего я здесь. Прям слышу вопли матери, что я где-то ступила.

— Как это — у начальника? Кто так решил? — нагло становлюсь в позу, не до конца понимая, что здесь происходит.

Мы действуем не по сценарию и меня немного штормит.

— Видимо я, — доносится сбоку знакомый голос, и я тут же оборачиваюсь.

Передо мной в приемной тот незнакомец, которого я чуть не прибила дверью. Неужели он начальник? Как так? Ему сколько? Лет тридцать? Это шутка?

— Бывший мэр Саввин так за тебя просил, что я не мог отказать, — поясняет с издевкой, будто ощупывая взглядом. Хочется обнять себя руками и прикрыться.

Отец? Кто его просил? Зачем? Я не хочу никак быть связанной с этим человеком напротив, он меня пугает. Неужели ничего нельзя изменить?

— Ну, что стоишь, Ласточка? Пошли, будем вводить тебя в курс дела, — все таким же тоном, говорит начальник, открывая дверь своего кабинета. Уже молчу, что мою фамилию он нагло исковеркал. Засранец. — Ну или будешь завязывать мой галстук, я еще не решил.

3. 2.

— Боже, Таня, ты просто счастливица, — томно вздыхает Настя, пока мы в столовой жуем свой обед. Точнее, я пытаюсь, но кусок в горло не лезет. — Я слышала, что Райнис очень умный, он сам поднялся по карьерной лестнице и первый молодой начальник за очень много лет. С ним, наверное, просто интересно даже рядом постоять, не то, что работать.

Еще этих разговоров мне не хватало.

— Я пока не поняла, что он за человек, — делаю глоток сока, мысленно соображая, как позвонить маме и обрисовать ситуацию. Она будет точно в бешенстве, особенно, когда что-то решили без нее.

Зачем отцу понадобилось в это лезть? Всю мою жизнь без него принимали решение, а тут — на тебе. Удружил. Лучше бы про мой день рождение не забывал, чем это вот все.

— А о чем вы с ним общались все это время?

Хороший вопрос. А мы общались? По-моему этому Райнису нравилось слушать собственный голос, и он получал от этого незабываемое удовольствие. Говорил и говорил, а я делала вид, что присутствую там. Хорошо хоть у него была назначена встреча и меня попросили уйти на свое место, где уже его секретарь нарезала мне задачи, иначе мой мозг взорвался бы.

С одной стороны, это довольно неплохо — проходить практику в приемной начальника. Там многое можно почерпнуть, опыт в тех стенах колоссальный, но мне не нравится этот, Владимир Александрович, хоть убейся. Он неприятный тип. Такой напыщенный, как индюк и, несмотря на привлекательную внешность — отталкивает.

— Ни о чем, — передергиваю плечами. — Он спросил кто я и что, затем отправил в приемную. Он занятой человек, неужели ты думаешь, что я буду часто его видеть?

Молчу, что надеюсь только на это. Если не получится накрутить мать, чтобы меня, как и было заявлено, отправили в нотариат, буду мучаться остальные пять недель.

— Ну, вы будете рядом, он все равно будет вынужден с тобой общаться, — задумчиво произносит Настя, подперев кулаком щеку.