Коннор застыл на мгновение, проведя пальцами по её губам.

– Всё будет хорошо. Ты не узнаешь. Никто не узнает. Я никогда не стребую с тебя клятвы…

Тёмный осторожно отпустил голову, и она погрузилась наполовину, но удержалась на плаву.

Не теряя времени, мужчина выхватил из голенища сапога короткий нож и полоснул себя по запястьям.

Алая кровь моментально окрасила воду в бледно-розовый свет, который с каждой секундой становился всё темнее.

Древние слова тихим шепотом сорвались с губ, когда мужчина обхватил голову девушки двумя руками и надавил, погружая её под воду.

Она не сопротивлялась. Не кричала, не вырывалась, когда он топил её.

Слова становились всё громче, вода темнее и теплее. Из холодной, почти ледяной, она становилась горячее.

Эфир, приняв облик крохотного дракончика, примостился рядом и дунул пламенем и пеплом, подтверждая совершенное темной силой.

Пепел и огонь закружились в вихре вокруг них, а потом погрузились в воду.

Коннор выдохнул последнюю фразу и рывком поднял девушку из обжигающе горячей воды. Жадно вгляделся в лицо с красными и черными от пепла разводами.

«Жива. Дышит».

Мужчина с трудом нащупал пульс и прислушался.

Сердце билось. Нервно, но билось. И с каждым ударом этот ритм становился все сильнее.

«Свершилось».

То, как Эфир это произнёс, заставило Коннора более пристально взглянуть на него.

«Я и была. Пока меня не позвали!»

Так она сказала. Что её позвали.

Догадка молнией сверкнула в голове.

– Это ты! – прохрипел мужчина. – Это ты привел её к куполу. Ты сказал, что надо делать.

«Я», – не стал отпираться дракон.

– Зачем?

«Ты же сам сказал: она должна жить».

– Ты хоть понимаешь, что будет?

«Сам сказал: никто не узнает. Пока не знает, – прошипел монстр и довольно сощурился. – Теперь она наша…»