— Хозяева не принимают, — сухо сообщил дворецкий, едва приоткрыв створку.

— Меня примут.

— Вас особо велено не пускать.

«И почему я не удивлена?»

— Мне нужно поговорить с гордином Далларом. Немедленно. Скажите ему, что если он хочет сохранить свой бизнес, то ему лучше принять меня. Сейчас же! — резко потребовала я. — Я герцогиня Альбери и имею большой вес в обществе. Ему лучше со мной не ссориться. Так и скажите!

Пришлось ждать еще минут пять. Я даже успела немного замерзнуть.

— Может, вернемся? — предложила Ирма.

— Иди в экипаж, — скомандовала я.

— Но мне приказано…

— Иди, ничего со мной здесь не случится.

— Нет, я все-таки останусь, — покачала головой служанка, в попытке согреться притоптывая на месте.

Снова пошел снег, да и мороз крепчал.

— Гордин Даллар примет вас, — произнес дворецкий, открывая дверь.

Я вошла внутрь, мое сопровождение следом.

— Ждите здесь, — велела я им, снимая шубку и подавая дворецкому.

Боялась ли я? Нет. Волновалась? Несомненно. Слишком многое сейчас зависело от того, как я себя поведу, что скажу. Впрочем, я в любом случае не собиралась сдаваться. Хочет ее отец или нет, но я увижу Алессу.

— Герцогиня Альбери, — ядовито процедил Даллар, стоило мне войти в кабинет. — Пришли все-таки?

— Доброго дня, гордин Даллар, — отозвалась я, решительно проходя вглубь комнаты и снимая на ходу перчатки.

— Доброго? — коротко хохотнул он. — Как вы смели явиться в мой дом? Как посмели мне угрожать?

— Мне нужно встретиться с Алессой.

— Нет! Вы больше никогда не подойдете к моей дочери!

— Послушайте…

Однако слова мне не дали.

— Нет, это вы меня послушайте! То, что вы герцогиня и принадлежите к старейшей семье, не означает, что вам все позволено!

— Я не ду…

— Мне давно следовало запретить Алессе с вами общаться! Стоило настоять! Я знал, что дружба с вами добром не кончится. За вами идет смерть, герцогиня! Вы прокляты!

— Не говорите глупости! — отрезала я, хоть и внутренне вздрогнула от его слов.

Как же сильно он меня ненавидел. И ведь было за что.

— Мне плевать на ваши угрозы, герцогиня. Хотите меня уничтожить — пожалуйста. Но к дочери я вас больше не допущу.

— Я хочу лишь поговорить…

— Нет! Больше никаких разговоров! Никогда!

— Я могу помочь…

— Вы лишь ухудшите и без того плохое состояние!

— Дайте лишь попрощаться. Я же знаю, что вы завтра отправляетесь в путешествие.

— Да! Из-за вас! Из-за вас мне надо срочно увезти собственную дочь. Из-за вас и тех интриг, что окружают вас.

— Слушайте!.. — вскрикнула я, отчаянно пытаясь сдержаться.

И тут произошло нечто неожиданное.

— Папа, — раздался тихий голос.

Мы тут же прекратили спор и быстро посмотрели на Алессу, которая застыла в дверном проеме. Я едва сдержалась, до крови прикусив губу. От моей веселой, вечно неунывающей подруги почти ничего не осталось. Перед нами стояла бледная копия яркой и жизнерадостной Лесс: худенькая, с побледневшими губами, темными кругами и пустым взглядом когда-то лучистых глаз.

— Лесс, — прошептала я чуть слышно, чувствуя, как от непролитых слез начали щипать веки.

Даллар успел раньше. Выскочил из-за стола и бросился вперед, мгновенно становясь между нами.

— Не смейте! Я запрещаю! — нервно воскликнул он. — Милая, иди в свою комнату! Я сейчас приду, только избавлюсь от этой…

— Папа, — едва слышно произнесла Алесса, но мы услышали, — не надо…

— Дорогая, все будет хорошо! — в отчаянии прокричал Даллар, оборачиваясь к дочери.

— Пять минут. Всего лишь пять минут. Дай нам поговорить.

— Но девочка моя…

— Я прошу тебя.

Я все это время стояла, не шевелясь, в страхе спугнуть их неловким движением или звуком.