Обычно у неё это легко получалось и стоя, но сегодня её то и дело заносило в сторону, и поэтому сапог никак не натягивался.

– Ух ты! Новый жених! Уже! – предвкушая рост ставок, потёр руки дед.

– И думать забудь! – зашипела внуча. – Чтобы я больше не слышала ни о каких ставках! Демонов сапог! – выругалась девушка, которая всё ещё сражалась с упорно отказывающимся натягиваться сапогом. Однако тут же справедливо рассудила, что сапог лишь следствие. – Треклятый новый жених! Мало того, что он мне здесь нужен как упырю диетолог, так он ещё и не мог днём объявиться! Припёрся ни свет, ни заря!

– Ну так, а я о чём? Убить его за это мало! – радостно подсказал находчивый букмекер, продолжая потирать руки.

– Развею! – пригрозила Кая. – Дед, не посмотрю, что ты Хранитель моего замка и развею, если узнаю, что ты продолжаешь принимать ставки!

– Ты можешь попытаться, а можешь поверить мне на слово, что силёнок не хватит! – продолжая потирать призрачные руки, хмыкнул дед.

Кая, наконец, натянула сапог. Подхватила лук, колчан осиновых стрел, походную сумку, в которой было ещё много чего полезного для борьбы с нечистью, начиная с соли и разрыв-травы и заканчивая целым набором заранее приготовленных, заговоренных и заклятых ею зелий и снадобий, и хотела было уже покинуть свою комнату, но уже взявшись за дверную ручку, остановилась.

– Гутлеифр, когда я вернусь, я не отстану от тебя, пока ты, наконец, не расскажешь мне всё об этом пятисотлетнем контракте и почему наследница рода Некрос Мориар должна сочетаться браком именно с поданным Великой Логиртании! – тяжело вздохнув, промолвила она, обратившись к предку по имени, что делала крайне редко.

Вслед за чем нажала на дверную ручку, которую уже держала в руках и покинула комнату.

Доскакав верхом на Спуки до пограничной заставы, где, по словам Аах, её ожидала Моту, Кая спешилась и хотела было окликнуть приятельницу, но так и застыла с открытым ртом…

Только что она стояла под ясным голубым небом, посреди ярко освещаемой солнцем пустоши, овеваемая тёплым и лёгким осенним ветерком и вдруг оказалась в эпицентре чудовищной грозы.

Вспыхнувший в небе огонь неистовой шквальной волной обрушился на землю. Уязвленная столь вопиюще бесчестной атакой земля заревела раненым львом-великаном, заходила ходуном так, словно бы в окрестностях устроили соревнования по прыжкам в высоту стадо исполинских быков, и… запылала неистовым, яростным пламенем.

Поняв в чём дело, Кая окончательно проснулась. – Твою ж земную твердь!

Переждав очередной шквал небесного огня, девушка выхватила из-за пояса два кинжала, подняла вверх руки и, скрестив кинжалы над головой, принялась читать заклинание.

Вскоре небо вновь запылало и с него снова одна за другой, словно огненные стрелы, посыпались молнии. Все как одна, прицельно летящие в… стоящую со скрещенными кинжалами Владычицу Сумеречной Пустоши.

Наблюдать то, как с десяток молний и внешне и своим шипением напоминающих огненных кобр наперегонки стремятся поразить хрупкую девичью фигурку, было столь страшно, что даже паук Спуки и Моту, хорошо знающие насколько могущественна Владычица, закрыли глаза и принялись молится всем известным им богам. Что же касается Уух и Аах, то бедные монстро-паучата ещё и лапками глазки прикрыли, настолько им было страшно.

И только Кая не закрыла глаза. Ураган растрепал её прическу и теперь её черные как смоль волосы десятками, а то и сотнями мелких и очень злых гадюк извивались на ветру, подчеркивая бледность её лица, на котором, словно колдовские изумруды, сияли ярко-зеленые глаза, в которых не было ни тени страха, только решительность, злость и… предвкушение. Причем предвкушение её было таким явным, что его оценили даже молнии, и… решили действовать сообща.