— Лето в столице явно пошло вам на пользу, моя дорогая, — тётка даже легонько приобняла её. Но не слишком пылко.

— Добрый день, мейси, — живо встретил девушку Маттейс. — Я очень рад, что вы уже вернулись. Хоть Хилберт ждал вас не раньше чем через неделю.

— Именно поэтому он не приехал? Не поверил, что я и правда здесь? — незнакомка мелодично рассмеялась.

Так сладко, что аж скулы свело.

— Нет, он остался по другой причине, — уклончиво ответил йонкер.

Девушка понимающе кивнула, и её личико вновь стало серьёзным.

— Я не смогла больше находиться в Стененстаде. Соскучилась по моему милому братцу, — она чуть ехидно взглянула на антреманна.

Тот отошёл в сторону, поворачиваясь ко мне и указал на неё раскрытой ладонью.

— Позвольте представить вам Ренске ван Стин, мою младшую сестру, — он перевёл взгляд на девушку обратно. — А это Паулине дер Энтин. Невеста мениэра Маттейса ван Берга.

Повинуясь какому-то инстинкту вежливости, я встала с диванчика, на котором сидела с Дине, и мы с девушкой одновременно отвесили друг другу реверансы.

— Я о вас наслышана. Весьма противоречивые слухи, смею заметить, — по её тонковатым губам пробежала ледяной ниточкой двусмысленная улыбка.

Я сощурилась, почуяв неведомо каким образом — соперницу. Нет, делить нам было, кажется, нечего. Но случаются в жизни такие моменты, когда ты знаешь человека едва-едва, а уже терпеть его не можешь. Думаю, что-то подобное испытывала ко мне сейчас и Ренске. Мы сцепились взглядами, как бульдоги — челюстями — ненадолго, но так остро, аж кожу пекло.

— Если позволите, я хотела бы поехать с вами в Волнпик, — заговорила девушка после короткого изучения моего лица, и обратила взор к брату.

Хотелось бы ещё знать, зачем ты туда собралась, — мелькнула в голове подозрительная мысль. Но, понятное дело, я удержала её при себе. Дине медленно вздохнула, явно пытаясь это скрыть, а стоило посмотреть на неё — картинно закатила глаза. Ох, не дружат они с Ренске — и от этого я почувствовала еще большую связь с дочерью Маттейса.

— Может, стоило бы предупредить Хилберта о визите заранее, — снисходительно улыбнулся Феддрик, но вся строгость в его голосе, похоже, была напускной.

— Не смешите, мениэр ван Стин, — махнул рукой Маттейс. — Хилберт всегда рад видеть невесту. Что за излишние предосторожности.

Вот оно что. Потому-то йонкер и встретил девицу так ласково. Поэтому-то так презрительно и фыркала Дине: банальная сестринская ревность брата к невесте, которая отняла у неё львиную долю его внимания. Даже мне порой во время организации свадеб приходилось встречать такие ситуации при общении с семьями будущих супругов.

— В таком случае, вечером я соберу вещи, — Ренске одарила Маттейса ещё одним взглядом, исполненным благодарности.

Йонкер, со мной неизменно сдержанный и мрачный — даже когда улыбался — рядом с будущей невесткой прямо-таки молодел. Видно, он крайне рад был женить сына на сестре антреманна. Очень удобно в том опальном положении, в котором он пребывал, видно, до сих пор. Да и сопротивляться обаянию Ренске было очень сложно — приходилось это признать. Девушка была чем-то похожа на Дине: такая же юная и цветущая. Но если сестра Хилберта напоминала ромашку, то Ренске — розу. Не холодную и строгую — голландскую — а ту, что растут в домашних оранжереях или в южных садах Причерноморья. Чуть простоватая, но роскошная и пахнущая сладко-сладко. Так, что невозможно пройти мимо, чтобы не остановиться и не втянуть полной грудью этот аромат.

Но только кому-то от него становится хорошо и легко на душе, а кому-то дурно. И как я ни любила южные розы со всей их подкупающей непосредственностью, а от Ренске меня едва не мутило.