— А вы, ронара[1], все молчите. Позвольте узнать, почему?

— Мне запретили говорить, — мило улыбнулась та. — Матушка сказала, что я слишком глупа, и вы от меня сбежите.

Все семейство, включая старшего брата, дружно ахнуло.

— Натали, — всплеснула руками покрасневшая герцогиня, — ты все не так поняла. Я вовсе не это имела в виду.

— «А главное, молчи побольше, не позорь нас и не испугай своего жениха, это твой последний шанс выйти замуж», — процитировала, ни разу не запнувшись, все с той же улыбкой глупышка Натали.

Впрочем, глупышка ли? Теперь Гарольд начал сомневаться в ярлыке «милая дурочка», висевшем на его невесте.

— У вас хорошая память, ронара, — сделал он ей комплимент в то время, пока остальные члены семьи с возмущенным видом глотали воздух и пытались найти достойный ответ.

— Благодарю, ваше высочество, в современном мире иначе не проживешь. Надо запомнить не только комплименты, но и гадости, — сверкнула белоснежными зубами Натали.

Гарольд хмыкнул. Дурочка, значит?

— Ваша светлость, — повернулся он к отцу семейства, — можем ли мы где-нибудь пообщаться с вашей дочерью? Наедине.

— Конечно, ваше высочество, — подскочил герцог. В глаза Гарольду он старался не смотреть. — Здесь рядом свободная гостиная. Я провожу.

Они втроем вышли в коридор. Гарольд ухмылялся, не скрывая своего настроения, герцог молча алел щеками. Натали мило улыбалась.

Едва они с невестой остались наедине, Гарольд поинтересовался:

— Ронара, вы сами замуж хотите?

— Не знаю, ваше высочество, — пожала плечами Натали. — С одной стороны, было бы неплохо, может, хоть муж не станет считать меня идиоткой. С другой… Вы же меня где-нибудь запрете подальше, да? А сами будете жить при дворе?

Если бы не вбивавшееся годами в сознание воспитание, Гарольд откровенно присвистнул бы. Не идиотка. Нет. Совсем не идиотка. А тогда кто? Что вообще, во имя Бездны, происходит в этой семейке?

Никакое счастье не может длиться вечно. Эту истину Наташа усвоила еще на Земле.

Первый звоночек прозвенел, когда Наташа с новой семьей то ли обедала, то ли завтракала в обеденном зале.

Сначала вышколенные слуги в серой униформе внесли первое — горячий ароматный суп с мясом и овощами. Его семья съела молча. За первым последовали вторые блюда — мясо, тушенное с грибами, свежие овощи, сырную нарезку, два вида салатов.

— Милая, — обратилась мать к Наташе, едва слуги отошли к стене, — прошу, веди себя достойно сегодня. А главное, молчи побольше, не позорь нас и не испугай своего жениха, это твой последний шанс выйти замуж.

Наташа порадовалась, что успела проглотить грибок, который жевала за минуту до этого. Иначе точно подавилась бы им.

«То есть ту, в кого я попала, считают идиоткой», — сделала правильный вывод она и нехорошо про себя улыбнулась. Ну ладно, она покажет народу идиотку.

«Общаясь с людьми, изображай радушие», — учил ее земной отец. И Наташа изобразила: выщерила все свои зубы в показной ухмылке, да такой, что мать испуганно отшатнулась, и милым девичьим голоском произнесла:

— Как скажешь, маменька.

— Натали, — укоризненно произнес отец, высокий крепко сложенный брюнет с синими глазами, одетый в зеленый камзол и черные штаны, — не нужно выставлять себя хуже, чем ты есть на самом деле. Мы, твои родители, желаем тебе только добра.

«Это вы еще не знаете, насколько я хуже вашей кроткой дурочки», — ухмыльнулась про себя Наташа, вслух же покаянно произнесла:

— Прости, папенька.

Отец нахмурился, видимо, обращение ему не пришлось по вкусу, но промолчал.

Второй звоночек прозвенел, когда приехал жених, тот самый, которого с таким нетерпением ждали родители. Красавчик, конечно. Такого только на обложку глянца, чтобы девушки раскупали номер со свистом.