Вызвав служанку, высокую крупную девицу лет восемнадцати, Гарольд приказал подавать завтрак. Поесть он собирался в своей спальне. А уже потом, после еды, можно было отправляться к Натали.

Пышный омлет, чуть подслащенная каша, стакан компота и два поджаренных хлебца с джемом Гарольд проглотил в одно мгновение. Воспитанно подождав еще пять минут после того, он поднялся и вышел в коридор. Натали должна была к тому времени позавтракать, а значит, их разговору точно ничего не помешает.

Натали действительно уже поела и сидела на кровати, когда Гарольд, предварительно постучав, открыл дверь ее спальни.

— Доброе утро, — поздоровался он. — Мы можем поговорить?

— Конечно, — улыбнулась Натали и указала на кресло напротив кровати. — Прошу.

Гарольд кивнул и сел. Что ж, сначала следовало извиниться…

— Я прошу прощения за свое вчерашнее поведение, — заговорил Гарольд. — Поверьте, моя несдержанность была исключительно признаком… Что?

Натали почему-то нахмурилась, поднялась, подошла к Гарольду и опустила ладонь ему на лоб.

— Странно, — недоуменно пробормотала она, — жара вроде нет.

— Вы о чем? — не понял Гарольд.

— Вы себя странно ведете, — пояснила Натали, не спеша отходить от кресла. — Я решила, что вы заболели.

— А этот ваш жест…

— Всего лишь попытка проявить заботу, часто используется в моем бывшем мире.

Гарольд кивнул. Заботу, значит, проявить…

Наташа отлично выспалась, хорошо выспалась, качественно позавтракала. Теперь, одетая в светло-голубое платье с лентами по подолу и рукавами-фонариками, она общалась в своей спальне с женихом. Он вел себя странно. Наташа, конечно, не успела его близко узнать, но заторможенность видела отлично. Мама-врач часто брала своих детей-подростков в больницу — показать, что, кроме их счастливой и беззаботной жизни, есть и другой мир. Она говорила, что таким образом хочет научить детей ценить то, что они имели. По ее мнению, такие походы ничему детей не научили, и те так и остались неблагодарными свиньями. Но Наташа успела запомнить многое из той, больничной, жизни.

Жених вел себя так, как обычно ведут после наркоза, когда сознание еще не до конца вернулось в тело, и голова еще «туманная», как выражалась мама. Причем жара не было. Это Наташа проверила в первую очередь.

«Значит, успокоительное принял», — решила она.

Это, конечно, было правильным решением. Если жених так нервно на все реагировал, то пить ему на Земле в лошадиных дозах какое-нибудь успокоительное, назначенное врачом. Что пьют здесь, Наташа не знала, но поведение жениха ее немного нервировало. Как с куклой разговариваешь. Или с роботом.

— Вы что-то хотели, кроме извинения? — Наташа наконец-то отошла от жениха и уселась на кровать.

— Здесь чудесный сад. Предлагаю вам прогулку по нему.

Фразы звучали искусственно, неестественно. Точно робот.

— С удовольствием, — Наташа продемонстрировала свои идеально белые зубы. — Мне нужно минут пятнадцать на переодевание. Вы останетесь?

Нет, ну в самом деле. Надо как-то этого робота расшевелить.

— Не стану стеснять вас своим присутствием.

Поднялся и вышел. Аристократ, блин. Наташа проворчала под нос не особо лестные фразы о некоторых драконах и вызвала служанку. Прогулка, значит. Что ж, Наташа подготовится к этой прогулке.

Минут через двадцать она вместе с женихом входила в сад. Шествовали медленно, степенно, важно, как два индюка, по мнению Наташи. По усыпанной мелким гравием дорожке шли неспешно между клумбами с посаженными в них астрами, розами, рододендронами и другими цветами, названия которых Наташа не знала.